воевал, делал, что мог… Как и многие со мной!.. Теперь Россия в руках
неграмотных батраков, воров, лапотников!
Дверь в сарай резко распахнулась, вошли двое красноармейцев.
–А ну встать, Воронцов!– скомандовал один из красноармейцев.
Николя медленно поднялся.
–На выход!
Глава 9
Допрос.
В хате сидел за деревянным столом небритый человек в черной кожаной гимнастерке
и кожаной фуражке. Грубое, морщинистое отечное лицо, красный мясистый нос, взъерошенные светлые волосы, злые прищуренные серые глаза произвели очень неприятное впечатление на Николя, когда он вошел в хату и увидел этого человека в кожанке.
Николя стоял со связанными руками.
Человек в кожанке что-то быстро писал, куря. На столе лежал маузер. Рядом стояли двое красноармейцев, которые привели на допрос Николя. Николя ожидал, что к нему обратятся с вопросами, но человек в кожанке молчал, продолжал писать.
«Гм, делает вид, что не замечает меня,– подумал Николя,– ладно, будем тоже делать вид, что мы не расстроены, спокойны и очень уверены в себе!»
Так в молчании прошло минут пять. Наконец, человек в кожанке поднял голову:
–Ах, привели белого? Н-ну?
–Что значит «ну»?– спросил Николя.
-Ну, каково тебе в сарае?
–Во-первых, попрошу мне не тыкать, а…
–А во-вторых,– перебил Николя человек в кожанке, вставая и грозя маузером,– хочу
тебе сказать: здесь теперь мы хозяева! Мы теперь командуем буржуями!
–Именно из-за этого меня привели сюда?
–Нет, не только из-за этого. – Человек в кожанке сел, пристально глядя на Николя.– Знаешь, кто я?
–Нет. И знать не хочу.
–Только ты не груби! Не груби. Я комиссар Щеглов. Звать можешь меня Иваном Дмитричем.
Николя молчал.
–Ну, чего молчишь?
–А что я должен делать? Хотя бы сесть предложили.
–Сесть?– Щеглов захохотал.– А ты и так в сарае у меня сидишь.
Двое молодых красноармейцев тоже захохотали.
–Итак, как тебя зовут?
–Вы же знаете.
–Черт, как тебя зовут?
–Николя.
Щеглов поморщился:
–Фу, хватит нам ваших французских имен и французских словечек, господа буржуи!
Как по-русски тебя звали?
Николя удивился:
–Звали или зовут?
–Именно – звали, поскольку тебя скоро повесят. Нет, веревки нет, тебя расстреляют.
–Enfin… C’ est le mot.
–Чё ты мне бормочешь по-французски?– процедил сквозь зубы Щеглов.– Чай, не барышня я. О любви лепетать!
Двое красноармейцев захохотали.
–Ну, отвечай, как тебя зовут!
–Николай Воронцов.
–Может, сразу его в расход, Иван
