что сейчас все будет кончено, она вдруг в порыве страсти горячо зашептала: «В меня! Кончи в меня!»
Ее, возможно, безотчетное желание на мгновение смутило его: либо она предохраняется сама, либо хочет от него залететь, либо страсть ее настолько сильна, что ей уже все равно, что будет с нею – лишь бы это произошло.
Но спрашивать об этом сейчас было совершенно невозможно, и он принял единственно правильное решение.
Почувствовав стремительно поднимающуюся волну, он отпустил ее бедра, жестко взял ее за волосы и наклонил ее лицо вниз, к себе. Это неожиданно привело Лану в бурный восторг, который закончился четвертым взрывом в ее теле, когда белая терпкая роса ударила ей в лицо, в закрытые глаза, в полуоткрытый рот и дальше на шею и грудь…
***
Они лежали в темноте на узкой полке купе. Она забралась на него сверху почти целиком, но ему не было тяжело. Поезд стоял на какой-то промежуточной станции, и в освещенном синими фонарями перрона полутемном купе было непривычно тихо. За окном ходили, переговариваясь, какие-то люди, вдалеке слышались гудки маневровых поездов и усиленный громкоговорителем голос диспетчера.
Они разговаривали вполголоса, просто и спокойно, как старые любовники.
– Когда я прочла твою книгу, – рассказывала Лана, – я подумала, как здорово было бы трахнуть автора.
– Ты шутишь… – улыбнулся во мраке Никита.
– Тебя это удивляет?
– Да нет, просто как-то странно. Впрочем, это даже здорово: хоть какая-то польза от этих книжек.
Лана тихо засмеялась, прижалась к нему и нежно поцеловала его в подбородок.
– Интересно, – задал Никита вопрос в темноте, – чем сейчас за стеной занимаются Юлик с Любой?
– Наверное, он лишает ее девственности, – с несвойственной для женщин прямотой предположила Лана.
– А ты большая шутница! – рассмеялся он.
– Мне ли не знать! Это моя лучшая подруга.
Да, с этими девочками не соскучишься, подумал Никита. Впрочем, на профессионалок они и в самом деле мало похожи. Скорее всего, девочкам из провинции захотелось впечатлений. А где их еще столько наберешься, как не из общения с разными мужчинами.
– Да, бедный Юлик. Не позавидуешь ему сейчас, – посочувствовал американцу Никита.
– А ты лишал кого-нибудь девственности? – неожиданно спросила Лана.
– Гм… Тебе это так интересно?
– Конечно! Я даже не представляю, что должен испытывать мужчина при этом. Наверное, большую любовь?
– Вообще-то кроме большого неудобства и чувства испорченной ночи он ничего не испытывает.
– Расскажи, как это было, – с горячим интересом попросила она. – Наверное, ее долго пришлось уговаривать?
– Не очень, – Никита слегка замялся, чтобы точнее сформулировать мысль. – Выяснилось, что девушки ничего так не боятся в жизни,
