едва вижу, как из его комнаты следом выходит Синая. Она замерла на пороге и, увидев мой брезгливый взгляд, запунцовела, а на меня вновь накатила тошнота. Я блевал еще минут двадцать, и только когда Синая, схватив свою сестру за руку, сбежала, рвота прекратилась. Кое-как встав, я побрел обратно в свою комнату и, закрывшись, тотчас кинулся к тайной двери, чтобы и ее закрыть. Всё!!! Она закрыта теперь навсегда.
Сердце жгло слезами, что сейчас текли по щекам. Я морщился от боли и сползал по стене в ванной комнате, раздевшись догола. В дверь стучались и что-то кричали за ней. Кое-как собрав себя из остатков и одевшись, как подобает, я не спеша открыл дверь и увидел отца с братом. Мой вид не скрывал, что я ревел. Лицо брата перекосилось, и я увидел, наверное, впервые в жизни, как он пытается скрыть боль и сожаление. Он первый выступил ко мне, но я отвел его руку и прошипел, глядя ему в глаза:
– Не смей ко мне прикасаться, меня от тебя тошнит.
Он отдернулся от меня, словно я дал ему пощечину.
Отец, быстро поняв, что мы поссорились, удивленно спросил обоих:
– Что на вас нашло в такой ответственный день? Шах? Он опять тебя ударил?
Я, покраснев от стыда и горечи, опустил взгляд и прошептал:
– Нет, еще хуже. Он предал меня.
Отец скривился от моего высокопарного ответа и, посмотрев на Рантия, с усмешкой кивнул:
– Он еще и не такое может сделать, но ты не отчаивайся. Именно с этим и я столкнулся, но не отчаиваюсь же. Я принимаю его таким, каким он есть. Всё, идем.
Я с готовностью пошел впереди отца и застыл у парадной лестницы. Отец сжал мой локоть и, смахнув с плеча невидимую пылинку, хлопнул уже сильнее:
– Сынок, сейчас, возможно, решится твоя судьба. Если будет возможно, то я пойду на многое, чтобы тебе дать блестящее будущее.
Он подталкивает меня, и мы с братом синхронно делаем шаги вниз по ступеням. Лестница широкая и длинная. Лишь на середине я увидел их, они стояли у огромного окна в пол и о чем-то переговаривались. Анику увидел меня первым, и взгляд его буквально прикипел к моему лицу. Его телохранитель, судорожно обернувшись, так и остался с открытым ртом. Анику, подавшись всем телом вперед, сделал было несколько шагов в моем направлении и, как хищник, замер. Я, вспыхнув, отвел взгляд от того, кто мне нравился за доблестные заслуги перед нашей страной. А ему было чем гордиться. Страна, которую он начал защищать, сплотив вокруг себя небольшую армию, была в упадке. Его выбранные воины отличились в ту первую войну против ашанов. Она была самой кровавой за все века, что мы раньше себе могли позволить. И его армия выстояла под мощным натиском и нанесла удар в самое сердце страны, небольшим отрядом захватив несколько гаремов и институтов по обучению ашанцев-мальчиков. Конечно, это был удар ниже пояса. Но именно так и сделали тогда ашанцы нам. Та война была самой кровавой и страшной. Но Анику был воистину неуловим. Его заказывали и ловили несколько стран, потом, якобы для вручения наград, желая его подмять под себя. Но он умело вырастил армию буквально за два три года, и
