(Скворчало кипящее масло.)
Мужчина в майке, из-за его спины вышла девушка – черты растеклись до силуэта на фоне керосиновой лампы на стене.
– Чё хошь? – вопросил мужчина. – Пожрать хошь? Заходи. Чё хошь?
– Да не, я просто… короче. – Он заставил себя улыбнуться и перешагнул порог. – Хотел глянуть, кто тут живет.
– Если хочешь поесть, можешь поесть. – Девушка отдрейфовала назад и поймала свет скулой.
На железных двухъярусных койках у стены кто-то спал. На матрасах на полу сидели мужчины. Свет лампы отбрасывал от них влево четкую черноту.
За спиной у Шкедта затворилась дверь. Когда хлопнула, голову поднял лишь один человек.
К стене привалился мотоцикл с люминесцентным бензобаком. В углу стоял портновский манекен, забрызганный красной краской, со свернутым набок кумполом и весь обмотанный витками масляной цепи (но совсем не такой, какую Шкедт носил под рубахой и штанами).
– Я работаю на жильцов сверху. Интересно стало, кто тут у вас. – Воняло затхло, а запах стряпни на миг напомнил киоск с жаренкой на набережной Каракаса, где он не смог доесть. – Я поэтому спустился.
Где-то умолк шум воды. Истекая влагой со светлых волос на плечи, в комнату нагишом вошел мальчик, подобрал черные джинсы. Поблескивая, замер на одной ноге. Глянул на Шкедта, улыбнулся; затем его ступня – бурсит, кривые пальцы, длиннющая лодыжка (трижды обернутая собачьим строгим ошейником) – нырнула в джинсу.
– На жильцов сверху? – Мужчина с усмешкой потряс головой. – Те еще гуси, небось, – нам сюда долетает. Что они там вечно друг с другом делают? Эй, а пыхнуть хошь? Слышь, Кумара, притарань нашему другу дунуть. И мне притарань. – Девушка удалилась. – Ты как по шмали-то, чувак?
Шкедт пожал плечами:
– Вполне.
– Ну а то. Я и подумал, что по тебе заметно. – Мужчина ухмыльнулся и большими пальцами уцепился за пояс джинсов без ремня; на основных фалангах вытатуировано «друг» и «враг». Между большим и указательным на левой руке – большая красная «13». – Оттуда такой гвалт; он что, ночью ее побил?
– Чего? – переспросил Шкедт. – Я думал, это вы тут галдите.
Кто-то сказал:
– Ой, ты чё, там еще рыдали всяко-разно и что-то грохало.
А еще кто-то:
– Слышь, Тринадцать, отсюда наверх тоже, небось, странная фигня прилетает.
Второй голос был знакомый. Шкедт поискал источник.
На нижней койке, в тени, сидел разносчик газет Жуакин Фауст – и теперь он приветственно воздел палец:
– Как оно, шкет?
Шкедт оторопело ему улыбнулся.
В койке, на которой сидел Фауст, кто-то лежал.
Кумара притаранила стеклянную бутыль с пластиковым шлангом и латунной чашкой в резиновой крышке.
Тринадцать все это у нее забрал.
– Бульбулятор, ёпта, – и вот казалось бы, что стоит воды в него налить, или вина, или хоть чего. Тоже мило, меж прочим. Ликер какой мятный. – Он тряхнул головой. –
