href="#note192" type="note">192
Возможно, что во времена Моисея всё это так и было…
Но тот Израиль, который узнал я, вступив на его «благословенную землю», даже с большой натяжкой трудно было бы назвать «милым райским местечком».
После того, как было покончено со всеми формальностями, мы всем гуртом193 (а это я, моя жена, двое наших детей, тесть194, тёща195, тёща шурина196, сам шурин, встретивший нас в аэропорту, и его жена с годовалой дочуркой) направились в город Лод или Луд197, как называют его местные жители.
Ночью, когда мы въехали в город, он показался мне серым и унылым. Долгая дорога, переживания и бессонная ночь окончательно вымотали нас. Мы все были крайне усталыми, и единственное, что нас всех сейчас интересовало, – это уютная постель. Наша квартира, которую для нас снял один из братьев жены, располагалась в самом захудалом спальном районе, на окраине города – решающую роль в этом вопросе сыграла цена. Собственно говоря, из-за этих самых братьев, а у жены их было два, и они к тому времени уже жили в Израиле, мы все и отправились в это «путешествие». Утром, выйдя на улицу, я убедился, что первое впечатление меня не обмануло.
Увиденное ввергло меня в состояние уныния. Дома-коробки с облупившейся краской, никакой растительности, за исключением двух-трёх пожелтевших колючек. Я оказался в типичном ближневосточном городе с его характерным для этого региона укладом жизни и бытом; с шумом и суетой на тесных улочках. Но я тешил себя надеждой, что за этим унылым пейзажем скрывается другой Израиль, о котором мне рассказывали знакомые и родственники моей жены! В любом случае, я уже не был в состоянии что-либо поменять.
Мы вдесятером разместились в небольшой (площадью 60 кв. м) трёхкомнатной квартирке. Случись ночью отправиться в уборную, то ты мог, того и гляди, ненароком наступить на кого-нибудь из родственников.
Не сказал бы, что для меня это было чем-то новым и непривычным. У меня за плечами был многолетний армейский опыт – жизнь в казарме, где в одном помещении размещались сто и более человек, ночёвки под открытым небом на голой земле и в палатке. Был опыт жизни в хрущёвской двушке, в которой прошло моё детство и отрочество198. В нашу крохотную родительскую квартирку каким-то чудом, бывало, набивалось по десятку и более человек. У моих покойных родителей было доброе сердце и огромное количество братьев и сестёр, которые совершенно спокойно могли заявиться к нам в гости, причём одновременно. Прибавьте сюда их домочадцев (жён, мужей, детей), а ещё друзей и знакомых, которые так же приходили к нам в любое время суток, не дожидаясь приглашения. Наш дом был открыт для всех, и наша семья всегда отличалась своим гостеприимством, и в нашем доме были рады любому гостю. В принципе, так жила большая часть моих соотечественников в то далёкое время, когда люди не запирали двери своих домов, и любой мог войти в дом без приглашения – это считалось нормой.
Много лет спустя, значительно повзрослев и имея за плечами богатый жизненный опыт, я вернулся в нашу старенькую квартирку,
Толпа, куча.
Отец жены.
Мать жены.
Брат жены.
Город в Израиле, расположенный в 20 км юго-восточнее Тель-Авива.
Период жизни человека между детством и юностью.
