Максима не только увеличивался до неприличных размеров, но и обжигал, стоило ему коснуться меня даже через тонкое платье. В такие минуты Максим особенно терял контроль и мог особенно рьяно начать стягивать уже почти расстегнутую блузку. И тут я превращалась в тигрицу, могла по-настоящему сильно оттолкнуть его и сбросить с себя. Максим обычно сразу уходил и не возвращался несколько минут. Из ванной шумела вода… я считала, что он умывается, чтобы остудить разгорячившееся лицо. Но чем он там занимался на самом деле, я поняла чуть позже. Хотя сама я страстно желала продолжения «концерта», то есть увеличения дозволенного, я не могла даже предположить, какие муки испытывал Максим, которого я доводила до умопомрачения и оставляла неудовлетворенным.
Понимая, что он обижен, и как-то решив его успокоить, однажды я прошла за ним в ванную. Дверь была раскрыта. Максим стоял спиной ко мне, лицом к умывальнику, из крана которого журчала вода. На стене висело зеркало, и я видела выражение его лица. Закрыв глаза, он стонал. Все его тело дергалось. Руки, согнутые в локтях, что-то судорожно и ритмично теребили впереди себя. Что именно, я не видела. Зеркало заканчивалось выше интересующего меня места. Но я догадалась. И мне почему-то стало невыносимо противно. Тихо пятясь назад, я вернулась в комнату, и когда Максим вернулся ко мне, быстро собралась и ушла домой.
Вот такие глупые «ограничительные флажки» – это можно, а это ни-ни, – придуманные кощунственными людьми, которые вдалбливались в наше сознание с маниакальным упорством… мешали нам, молодым людям семидесятых годов прошлого двадцатого века… получать удовольствие от того, что предписано нам природой.
5.
Все оказалось так просто
Я поступила в университет, и у меня началась новая жизнь. Студенческая группа подобралась дружная. Впрочем, мы об этом узнали чуть позже. Сначала мы осмотрелись… и поняли, что девочки-однокурсницы почти все пришли со школьной скамьи. А вот ребята… многие успели отслужить в армии и были на пару лет старше нас, вчерашних школьниц, а кое-кто был и еще старше. Было ясно, что школьные привычные отношения с одногодками ушли в прошлое. И меня ждет общение с вполне взрослыми, хотя и равными по праву учебы в одной группе. Совсем недавно мужчина старше меня на пять лет казался «дядечкой». А к тому, кто был старше на десять, я бы в прежней жизни не осмелилась бы обратиться на «ты». Теперь все изменилось. Эти взрослые дяди теперь были моими однокурсниками. Мы все сидели за одними партами. И говорили на равных… но равными мы, конечно, не были. Я имею в виду сексуальное развитие и прожитый опыт каждого из нас. Были девочки, такие же как я, опоясанные «флажками» недозволенности. Но были и вполне опытные мужчины, прошедшие, как принято говорить, и Крым, и Рим.
– А не собраться ли нам и выпить! – тихо, но внятно произнес один из таких опытных. Видя, что
