негодным к несению воинской службы. Впрочем, удивить этим кого бы то ни было не удалось (да и ни к чему). Только Вовчик Шпилевский пошел отдавать долг Родине, отдуваясь за всю группу. Даже Женька, ставший к тому моменту чемпионом области по карате, оказался «неизлечимо» болен и благополучно откосил.
Шел одна тысяча девятьсот девяносто пятый год. Первый год, когда в институте отменили распределение. Все, у кого хоть сколько-то еврейских кровей, уезжали из страны. А у кого таких кровей не было, но уж очень хотелось свалить, находили варианты и тоже сбегали хоть куда-нибудь. В стране появились карточки, на рынке можно было купить что угодно, но стоило все очень дорого. Ни Женька, ни Славик работать по специальности не собирались. Они уже на пятом курсе открыли фирму по печати бланков, и теперь у них был офис, водитель с машиной и красные пиджаки, символ успеха и процветания. Мама Славика помогла с первыми заказами, а двоюродный брат Женьки был главным редактором одной из газет. Собственно, он и подсказал идею, свел с нужными людьми, а уж остальное было, как говорится, делом техники. Дипломы они просто купили. Звали к себе и меня, но то ли упрямство, то ли неверие в эту новую жизнь и убежденность, что быть электронщиком надежнее, заставили отказаться. Да и не хотелось подчиняться друзьям, которые начинали потихоньку отдаляться.
Как и где искать работу я даже не представлял. Не было ни идей, ни предложений, ни вариантов. Меня никто нигде не ждал, и надеяться нужно было только на себя. На следующий день после вручения диплома я пошел на завод по ремонту медицинского оборудования. Казалось, что именно там самая интересная работа, к тому же преподаватели из института дружно увольнялись, нащупав денежное место именно на этом предприятии.
– Олег Палыч, здравствуйте. – Уже минут тридцать я стоял у двери здания, где располагались и цеха, и офис, но не решался войти, пока на крыльцо по счастливой случайности не вышел покурить бывший преподаватель микроэлектроники. – А вы здесь работаете?
– О Земцов, привет, – протянул руку, что было непривычно и даже казалось почетным. – Да мы тут с Кухом уже месяц как.
Куха, а в жизни Кухарева Сергея Петровича, преподавателя систем отображения информации, и Бигунова Олега Павловича я буквально боготворил. Они казались почти идеальными, справедливыми, умными, знающими предмет. Учиться было интересно, да и я, по-видимому, числился у них на хорошем счету.
– А я вот думал работу спросить. Вы не знаете, нет ничего подходящего. – Я с надеждой посмотрел на преподавателя. Работать под его руководством было бы невероятно здорово.
– У нас в бригаде комплект, а вот в соседней вроде как искали человека. Пошли к директору.
Олег Палыч курил быстрыми, короткими затяжками и через минуту выбросил окурок. Высокий, худощавый, чуть сутулый и энергичный, он кивнул и, перепрыгивая через две ступеньки мрачной лестницы, взлетел на третий этаж. Я бежал за ним,
