на Ленинских горах…
Леник ничего этого не знал, оскорбился за родителей и потому стал злобно пихаться и валить Вету на ее продавленный диванчик. И вдруг поцеловал в уголок глаза… скорее, в нос!
Никогда, между прочим, никаких больше нежностей между ними не проскакивало, не случалось категорически. Вета была серьезная восьмиклассница, хотя тоже весьма романтично недавно переименовала себя, вернее, отсекла первую букву имени. И требовала, чтобы все теперь эту неугодную букву позабыли-позабросили! Навеки!
– Света… – промямлил тогда потрясенный собственной прытью Леник, и потому был с удвоенным негодованием изгнан с веранды. Тоже навеки!
А был он, конечно, шухарной, умненький пацан. Но, во-первых, на год младше Веты, да еще такой дурацки ушастенький! Ох, как они, эти его ушки-завитушки, бывало, розовели на пляже, пронизанные солнцем, прямо тебе затейливые кораллы. У нас на Черном море такие не водятся, издевалась Вета, вот разве что в чингисхановских степях!
Но когда второй раз Леник осмелился навестить Вету уже на четвертом этаже (то есть по пожарной лестнице и далее по карнизу!), выглядел он «ничтяк». С хипповскими лохмочками, баррикадирующими уши и даже картинный крутой лоб, был он вылитый битл Джордж Харрисон! А она уже являлась студенткой-первокурсницей, – увы, провинциального вуза, простенького, но журфак в нем наличествовал.
Леник, понятно, все еще прозябал в десятом классе и прикатил на весенних каникулах в университетский город с волейбольной командой, на соревнования. Тогда это широко практиковалось и даже не именовалось благотворительностью. (То есть тысячи деток-спортсменов, деток-музыкантов разъезжали по стране бесплатно на всякие турниры и конкурсы, вовсе не обещая поголовно дорасти до Родниной либо Кисина!) Да, но правды ради следует сказать, что Леник-то… Ну, потом, дальше.
Одним словом, прелестно они тогда полдня побродили по очень обыкновенному городу-крайцентру, – казачьей станице в недавнем прошлом. Вышли к реке, тоже обыкновенной, не Москва-река тебе, не Нева, скажем. Тем более, не море Ветино, так часто о себе напоминавшее: странновато было ходить по улицам без этого обязательного огромного ориентира! Здесь же маяками-ориентирами громогласно выступали Сенной рынок, Колхозный рынок, Блошиный… Фу!
Но возвращаясь к обыкновенной городской реке, надо отметить ее сверкающее, полноводное, чистое течение в тот солнечный день! И очень чистыми и смешными были их нескончаемые разговоры и воспоминания. («Так чего тебя понесло тогда на мою веранду, интересно?» «Интересно? Да так, в общем-то… Здоровенный стал, интересно, думаю, выдержит глициния такого медведя?» «Глициния-то выдержала…») Посидели в кафе и расстались вечером у дверей студенческого общежития: вахтерши – звери, приглашать кого в гости расхочется моментально. И потом, Леник на год младше, всего-то десятиклассник…. Ну, понятно.
А через полчаса Ветины соседки по комнате вдруг завопили дружным трио,
