вдруг Кеннеди завыл на весь дом:
– Будет Димке урок, как машину бить!
Мы заглянули в зал, где всегда проходили попойки. Биатлонист в расстёгнутой рубашке спал на диване, запрокинув голову и открыв рот. Парень с чёлкой и красным платком на шее и пухлый блондин в очках слушали джаз. В знак приветствия они кивнули нам, и пухлый блондин приложил палец к губам, чтоб мы не шумели.
Кеннеди вопил:
– Но летели хорошо! На спор, говорит. Хотите на спор, говорит, расшибу вас всех к хренам собачьим! И расшиб!
Мы вошли в Димину комнату. Дима курил, присев на подоконник. Его левое плечо было замотано бинтом, и на лбу у него был прилеплен белый пластырь.
Обычная тяжёлая дикая скука исчезла из его взгляда. Теперь его глаза смотрели со спокойной усталостью, словно он завершил важнейшее дело.
Он обратился к Арсению, так же лениво растягивая слова:
– Чего пялишься на меня? В больнице твоя дура. Ни хера ей не стало. А так старался.
Сморщившись – движения причиняли ему боль – Дима поднёс сигарету ко рту.
– Димка, Димка! Ты чего? – залопотал Кеннеди.
Поправляя на плечах простыню, он поплёлся к Диме. Он прошептал, обращаясь к нам и заикаясь от пива:
– Это шутки у него, шутки такие.
– У меня не получилось, понимаете, вы, придурки, – растягивая слова, заговорил Дима. – Не получилось. А так разогнался. Ещё этот дебил за руль хватал, совсем обоссался, тупой идиот, – он кивнул в сторону Кеннеди.
– Димка, Димка, ты ж мой лучший дружбан! Я же просто маленько испугался за тебя и за всех! – обиженным голосом произнёс Кеннеди.
– Я старался, но не вышло. Орали все, как идиоты в дурке. Надо было с моста, – сказал Дима.
Он выкинул сигарету в окно и подошёл к столу. Взял бутылку и налил себе. Кеннеди подбежал к нему и с хихиканьем подставил свой стакан с пивом.
И в тот самый миг дух жаркого лета вселился в моего друга. Арсений подскочил к Диме, размахнулся и оборвал движение, как будто решил, что бить израненного нельзя, но после размахнулся снова и ударил его в лицо. Кулак его описал широкую дугу – Дима чуть не упал, он ухватился за стол. Сеня врезал ему ещё несколько раз. Дима сполз на пол, держась за стол и не издавая ни звука.
Сеня принялся громить комнату. Кеннеди попытался его остановить, но запутался в тоге, грохнулся плашмя на пол и захныкал. Сеня сорвал полку с книгами на пол. Вышвырнул стул из комнаты. Разбил о стену настольную лампу. Опрокинул с грохотом стол с бутылками.
Сеня бросился в коридор. Я пошёл за ним. В прихожей мой друг остановился и ударил ногой зеркало. Тяжёлые осколки посыпались на пол. Какое-то мгновение я ещё видел нас двоих, сложенных на части, и в следующий миг изображение с противным песочным хрустом треснуло и осыпалось на грязный пол.
Я с любопытством, отстранением и спокойствием наблюдал за происходящим. Мне было отчасти стыдно за этот исследовательский интерес.
