том-то и дело, что нет. В серванте – пятьдесят рублей. И не заметить их было невозможно. Со слов соседей, ничего якобы не пропало, – заключил, судя по всему, Бегунок изложение обстоятельств трагического события.
– И что вы ещё там сделали? Что выяснили-то?
– Да ничего больше. Изъяли лоскут со лба трупа и часть черепа со следами воздействия на них орудия преступления. Экспертиза покажет, когда было совершено убийство. Понгов опрашивает соседей.
– Ну а что о потерпевшей известно, о её образе жизни? – Арсову хотелось закончить разговор в связи с тем, что он устал отворачиваться от упорно вылезающего на его обозрение худого семидесятилетнего старика в бежевой рубашке с плексигласовыми орденскими планками, в галифе защитного цвета и женских коричневых сапогах на светлой платформе-горке. – Вам, я смотрю, полчаса хватило на осмотр места происшествия. Спецы экстра-класса! Протокол осмотра, наверно, на одну страничку втиснули? А? Могу дать совет. Езжай обратно и осмотри всё до последнего ящичка кухонного стола, перечитай все бумажки, перетряси весь мусор. Ну а потом уже можно отрабатывать все связи.
– Ну хорошо, я поеду. Но всё-таки… А что я должен и… что могу там выяснить?
– Простейший вопрос. Могла ли эта женщина открыть дверь кому-либо в неправильно застёгнутом халате? Почему на ней не было белья? Была ли она спросонья? В каком состоянии была постель?
– Ей сорок четыре года. Женщина аккуратная – всё лежит на своих местах. Глаза… по-моему, подкрашены. У неё один глаз не залит кровью. Фигура у неё – ничего, следит, видимо. Диск, самомассажёр, даже гантели есть.
– А следов крови на гантелях нет?
– По-моему, нет.
– По-мо-о-ему, – дразнит Арсов и вновь отворачивается от старика, который колющий свой взгляд стал сопровождать постукиванием скрюченными костяшками по стеклу. – Надо точно знать. Зубы-то можно было посмотреть, когда почищены?
– Вообще, не похоже, что спросонья, но диван застелен простынёй, покрывало и подушка смятые.
– Постель её?
– Она же одна проживала.
– Ну а пяти минут – осмотреть постель… Пять минут жаль было?
– Но диван даже не раздвинут… Да я уж сказал: смотаюсь ещё раз. А ты не сможешь подъехать? Слышь, Макс? Подгребёшь? Если раскроем, я тебе полтинник гарантирую. А может, и больше Свирепый подпишет. Убийство же, сам понимаешь.
– Хорошо. Я подъеду через полтора часа плюс-минус несколько мгновений. Адрес?
– Советская, восемь, двадцать три.
Вчера, передавая список лиц, окружавших Виктора Зудитова, Марсик, по просьбе Арсова, охарактеризовал – очень коротко – каждого. И Арсов не смог бы, пожалуй, объяснить, почему он решил, что Ирина Зелинка не пойдёт провожать Зудитова в последний путь.
И он оказался прав. Она и не помышляла об этом. Когда, договариваясь по телефону о времени и месте встречи, Арсов спросил её, идёт ли она на похороны, то содержавшееся в вопросе предположение, судя
