я главный, – сказал он.
– Жулик ты! – закричала женщина.
Она костерила Скота с привлечением всех наиболее выразительных прилагательных в русском и туркменском языках. Ей было наплевать, что он похож на сына Тараса Бульбы, она была не прочь сама пристрелить его вместо героического казака. Скот прекрасно знал причину недовольства этой женщины, однако вежливо спросил ее:
– А в чем дело-то, товарищ?
Собственно, дело было в том, что он сфотографировал троих сыновей этой тетки так, что один получился с закрытыми глазами, другой вошел в кадр наполовину, а третьего она и вовсе не могла признать, хотя Скот убеждал ее, что ребенок, скорее всего, подрос за время, пока мы проявляли и печатали пленку.
– Отдай деньги взад, – потребовала женщина, – не то буду жаловаться в органы.
Органы, которые имела в виду эта гражданка, не имели ничего общего с половой гипотезой Скота, и он по опыту знал, что деньги лучше вернуть.
– И откуда берутся такие лярвы? – удивлялся мой компаньон, когда мы вышли из детского сада.
Он злобно плюнул на театральную афишу, вспоминая о сумме, которую пришлось вернуть. С театральной афиши на него с осуждением посмотрела оплеванная заезжая знаменитость.
В другом садике мы пробыли недолго и к пяти часам уже собрали большую часть прибыли. Рублей пятьсот нам должны были еще в яслях имени Сапармурата Ниязова. Родителям фотографии не понравились, и они неохотно вносили деньги, но воспитательницы, которым Скот по старой дружбе демонстрировал длину своего кукана, который он, как ценный артефакт, бережно погружал в кожаный чехол и обнажал только в особых случаях, обещали собрать деньги до завтра.
Обычно он прибегал к демонстрации своего достоинства только после того, как извещал публику, что параметры данного артефакта зарегистрированы в книге Гиннесса – ежегодном справочнике, регистрирующем информацию о рекордных достижениях людей и животных. Дамская аудитория, разогретая любопытным научным фактом, проявляла живой интерес к скотским причиндалам, и он, как бы уступая женскому любопытству, представлял дамам свое зачехленное сокровище. Возможно, это был первый мужской стриптиз на просторах Туркменской Республики, и он явно был по душе женщинам Востока. Но ни одна из них не выказывала желания пофлиртовать с недобитым сыном Тараса Бульбы, не говоря уже об интимной близости. Та же добродушная Люся, которая поила нас компотом, с деревенской прямотой выразила сомнение по поводу того, что такая бандура может пригодиться в хозяйстве.
– Рад дурак, что х…й велик, – сказала она.
В шесть вечера мы устроили все дела и приготовились к вечернему балу.
– План выполнен, – торжественно объявил Скот. – Барбос будет доволен.
Барбосом мы называли бригадира разъездных фотографов. Барбос был нашим начальником и устроителем всех социалистических соревнований в городском комбинате бытового обслуживания.
– Настало
