гражданской войне, были ничем не лучше Ельцина, или тех коммунистических лидеров, которые предшествовали Горбачеву. Мне стало очевидно, что Горбачев был просто нашим сном о свободе, социализме и демократии, сном, который к великому сожалению прервала грубая действительность, в которой не оказалось места для политики Горбачева. Мы все вдруг стали ирреальностью вместе с ним». В 1993 году ему было всего 23 года. И он уже нес на своих плечах все разочарование человечества.
– Дорогая Светлана Алексеевна! – возразил Петров, – Я уважаю Бенедикта Яковлевича не меньше вашего. Но для меня тоже открытие его служба в разведке. Вы правы в том, что 23 года и служба в личной охране Горбачева его в какой-то мере оправдывают.
– В 20 лет он женится на Анне Белогородской, сестре его коллеги по разведке в окружении Горбачева, Григория Белогородского. Вот что он пишет о своей женитьбе: «Анна появилась в моей жизни подобно нимфе на гребне волны, научив меня понимать волшебную страну женственности, которая до нее была для меня наглухо закрыта. Я был таким стеснительным подростком, что дожил до семнадцати лет, ни разу не сходив на свидание с девушкой. Анна была старше меня на 12 лет. Ей было 29 и она была доцентом кафедры психологии, дочь профессора психологии П. Н. Белогородского, моего первого учителя и второго отца. Я встретил ее в гостях у Григория, друга по разведшколе. Она научила меня анализировать себя. А Петр Николаевич, отец Анны и Григория, в то время уже пожилой диссидент, не раз обвинявшийся за свою резкую оппозицию официальной психиатрии в стране, научил меня ориентироваться в психологии, тогда я впервые узнал об антипсихиатрии, и очень заинтересовался политической подоплекой этой, как мне раньше казалось, такой далекой от политики науки. Я вспомнил о репрессиях, которым подвергли моего отца, Раввина Якова Леви-Финкеля, я был бесконечно благодарен профессору Белогородскому за те откровения, которые прояснили для меня ситуацию в этой важной науке и ее связь с политикой. Я понял, что отныне только наука имеет для меня настоящее значение, и что наука – единственный путь к честной и эффективной политике. Тогда я впервые понял, как большая сила сокрыта в психологии. Я закончил и факультет психологии, и специальность психиатрии. И только после гибели жены, я всерьез занялся своей клиникой, навсегда связав с ней свою жизнь».
– Бог ты мой, – воскликнула Нина, – Он никогда не рассказывал нам о своей погибшей жене. Он казался такой загадкой в своем замкнутом образе жизни. оказывается, он глубоко страдал из-за открытой раны. Бедняга Бене.
– А ведь прошло 15 лет с автокатастрофы. Вот что он пишет о катастрофе: «Я всегда увлекался Ландау. Я мог часами слушать преподавателей физики, которые знали его лично и любили рассказывать о нем анекдоты. Я нашел мемуары Коры Ландау. Я читал о страшной катастрофе, превратившей жизнь любящих супругов в ад. И никогда я не мог подумать, что вся эта история повторится в моей семье.
