style="font-size:15px;"> Помучившись несколько дней, Андреас бросил это бессмысленное занятие. Итак, некто просто размышляет о том, сколь же затертыми и тусклыми стали привычные сравнения. Вот, например, дама моего сердца! У нее есть глаза. Но ничего такого солнечного в них нет. Дальше – губы. У нее если они и бывают красными, то, скорее, во время болезни, в природе же есть куда более яркие существа и явления, например кораллы. Потом грудь. Тогдашний идеал предполагал снежную белизну, но и тут реальный человек по всем статьям проигрывал идеалу. Волосы, перепутанные, жесткие от воды с высоким содержанием извести, – ничего красивого и возвышенного. Бархатные розы, белые и красные, для описания ее щек не годятся.
Что же касается ее дыхания, то оно наверняка могло повергнуть в шок любого, уж не знаю, чем они во времена Шекспира чистили зубы… и чистили ли вообще? Еще голос. Слышать и слушать его я люблю, но сравнивать с музыкой? Нет уж, увольте! Завершается сонет дерзким сопоставлением с божествами и прочими ангелами: они-то летают, земли не касаясь, зато моя любимая топает вперед своими тяжеловесными шагами как слон в посудной лавке. Вывод? Красота в глазах любящего, а все эти сравнения могут катиться куда подальше, потому что, когда ты смотришь на то, как она стоит в дверном проеме, повернувшись к тебе невероятной возбуждающей спиной, то и в самом деле, кому нужны пустые и глупые клише, над которыми Бард, собственно, и смеется, не так ли?
* * *
Андреас гладит кота по пушистой спине. Тот просыпается, садится и начинает о чем-то размышлять, подрагивая хвостом. Поставив пластинку на место Андреас встает, берет ключи и документы от машины. Ну что, пошли? Кот отзывается с готовностью, бежит впереди, но останавливается перед ступенями лестницы, ведущей вниз. Андреас подхватывает увесистое животное поперек горячего живота. Кот недоволен, но терпит, потому что человек, который, умер, но воскрес и вернулся, заслуживает снисхождения. На лестнице душно, в доме тихо. Шум воды и звон посуды на кухне прекратились. Мам? Ты у себя? Андреас ловит себя на мысли, что называть эту комнату «спальней» он так и не научился. Он с детства знал, что это «мамина комната», и ничья больше. Андреас спускается в прихожую и ставит кота на пол. Кот смотрит Андреасу в глаза, понимая, что ничего такого стоящего сейчас ему не перепадет, придется ждать до вечера.
Андреас стоит некоторое время в непонятном ожидании, кот сидит у входной двери. Андреас хорошо помнит эти скрипящие особенным образом половицы у двери, ведущей на задний двор к гаражу. Скрипучие полы, стучащие двери и люстры, раскачивающиеся непонятно по какой причине, падающие со столов вазы и хлопающие рамы – все эти большие и маленькие особенности являются, наверное, неизбежными чертами характера, своего рода индивидуальными отметинами любого дома, в котором долго живут люди. Напоминая
