после каждой увольнительной лезет к тебе в штаны и проверяет, не притащил ли ты на корабль какую-нибудь заразу? Однако, как я узнал, существует не только зараза от любви, но и любовь от заразы! Именно Лев Вадимович «заразил» меня любовью к вирусам и сейчас пытался помочь мне вернуться в вирусологию.
Дальний гудок электрички прервал воспоминания, нужно было ускоряться.
Отдышавшись в тамбуре, я вошел в полупустой вагон. Ноги приятно ныли, как после долгого перехода по лесу.
– Привал! – привычно скомандовал я и растянулся на все сиденье.
«Сейчас бы в поход от всей этой суеты! – размечтался я. – Поболтаться с Андрюхой по лесным озерам Карелии! Посидеть на утренней зорьке с удочкой!»
Наша любовь к рыбалке однажды переросла из хобби в работу. Тем летом на глухом озерце мы наткнулись на заблудившихся интуристов. Финны были так напуганы, что отказались выходить к шоссе по маршруту, который мы начертили на их карте, и протаскались за нами все выходные. Зато под конец подарили нам свои удочки, и мы на ломаном английском договорились встретиться в Выборге в следующие выходные.
Вот так сначала финские марки, а затем и евро зашевелились в наших с Андрюхой карманах. Клиентура росла. Спектр услуг тоже. Нам пришлось обучиться охоте, сначала на дичь, а потом и на зверье покрупнее. После службы в армии это особого труда не составило, и мы с Энди, как звали Андрюху клиенты, неделями пропадали в лесах.
– Граждане, готовим билеты! – ворвался в приятные воспоминаний визгливый голос контролерши.
«Вот ведь не спится сволочам!» – я вскочил, но тут же сделал скучное лицо и намеренно спокойно двинулся в противоположную голосу сторону.
«Оценим ситуацию! До Петродворца осталось две остановки – это хорошо. Контролеров трое, сквозь них не прорваться – это плохо. Следующая платформа «Красные Зори» – это еще хуже. Если высадят, то выбираться с этого полустанка придется снова бегом и не меньше часа. Сруль озвереет ждавши!»
Я неторопливо вышел в тамбур. Когда раздвижные двери за мной закрылись, я рванул в переход, соединяющий вагоны. «Пока контролеры дойдут до головы электрички, «Красные Зори» проедем, а там уже и Петродворец, пусть высаживают!»
«Неужели окружили!» – Кто-то из темноты перехода толкнул меня в грудь.
Толчок был несильный, я без труда преодолел сопротивление и захлопнул за собой дверь. В наступившей темноте кто-то тихо то ли ойкнул, то ли икнул, из-за стука колес было не разобрать. Не дожидаясь, пока глаза привыкнут к темноте, я попытался протиснуться вперед и чуть не упал, зацепившись за что-то ногой. Щель между вагонами то сужалась, то расширялась, запуская сумеречный свет майской ночи. Подо мной на корточках сидела девушка. Ее лицо было спрятано в широко расставленных коленях. Электричку в очередной раз качнуло. Девушка отчаянно забалансировала, на мгновенье сверкнув оголенным задом. Ситуацию нужно было разряжать.
– По-моему, на этой двери было написано «М», а не «Ж», – как можно беззаботнее сказал я.
– У меня сейчас
