связи множества самых разных абонентов в Москве? Да мало ли кто о чем может говорить? Но нет, Чудовский считал, надо. Служба радиоперехвата контролировала и фиксировала весь эфир города. Специальные компьютерные программы выуживали из памяти нужные сообщения, декодировали их, и ценнейшая секретная информация становилась доступной. Стоило выяснить только номер пейджера либо мобильного телефона некого лица или людей из его круга, чтобы узнать абсолютно все необходимое. Так что дорогостоящая затея вполне себя окупала.
После публикации статьи «Наркомафия в России» особому контролю подвергались переговоры всех сотрудников «Общего дела», причем не только работников аппарата, но и водителей, банщиков, официантов и т. п. Контроль распространялся на всех людей, имевших контакты с политдвижением, и в первую очередь, на сотрудников газет, телевидения и радио. В компьютерную программу были заложены ключевые слова, обозначающие наркотики и связанные с ними понятия, в том числе и используемые при переработке наркотических средств химреактивы. Причем, фиксировались как официальные, так и жаргонные обозначения («шмаль», «черняшка», «султыга» и прочие).
Номер сотового телефона Лобанова оказался в числе контролируемых. Слово «наркомафия», неосторожно произнесенное Даниловым в разговоре с Петром Кирилловичем, вызвало соответствующую реакцию бездушной машины, и запись их телефонного разговора была выделена для более тщательного анализа.
Говоря Сергею, что досье спрятано за много километров от Москвы, Лобанов откровенно врал. Досье беспечно хранилось в ящике письменного стола в небольшой уютной квартире в районе метро «Чертановская». И хотя по расстоянию и по времени это было, что называется, рукой подать, в некотором метафизическом смысле досье находилось действительно очень далеко, потому, что то, что происходило в этой квартире, для Петра Кирилловича было связано с тайной, не менее страшной и жгучей, чем пресловутое досье. Дело в том, что в квартире проживал его Мальчик.
Петр Кириллович 26 лет состоял в браке и был вполне счастлив. Он искренне любил свою жену, которую похоронил три года назад. У него были взрослые дети, сын и дочь, и по выходным они навещали его вместе с жизнерадостными внуками, наполняя шумом и хлопотами его трехкомнатную квартиру на Таганке. Но всю свою жизнь, и даже когда жива еще была Надежда Васильевна, Лобанов предавался преступной страсти – у него то и дело возникали романы с молодыми мужчинами.
Нынешнее вполне либеральное отношение к этой стороне жизни ничуть не затронуло внутренний мир Лобанова. Он мучительно стыдился своей страсти, считал ее глубоко порочной и оберегал ото всех. Страшно было даже подумать, что будет, если дочь, сын, его уже школьного возраста внуки узнают… Но почему вдруг они должны узнать? До сих пор ведь удавалось ему все держать в тайне.
Правда, какую ужасную цену пришлось заплатить этому подлому, ничтожному палачу Чудовскому. Но, ничего, тем слаще месть. За все унижения, за страх. Пусть не сам он – Данилов покончит с этой гадиной… Может быть, было
