кружево облегало ее тонкую, изящную шею, в волосах у нее была красная роза; но не платье, не кружево, даже не роза приковали взгляд художника – это было прелестное девичье лицо. Волнение вызвало прилив теплого румянца на чистых оливковых щеках и яркий свет в темных глазах; губы были полуоткрыты в улыбке, и все лицо красноречиво говорило о приливе жизни и бодрости юности. Если бы у них был весь ассортимент Хауэлла и Джеймса на выбор, они не смогли бы выбрать более подходящее платье, —более подходящего цвета; все это создавало подходящую оправу для девичьей красоты.
– Ну, дядя! – сказала она, слегка покраснев.
– Что ты с собой сделала, дитя мое? – сказал он с простым удивлением в открытых глазах.
– Разве она … разве она не прекрасна? – в экстазе пробормотала миссис Пенфолд. И она принялась закутывать Стеллу в шерстяную шаль так осторожно, словно та была чем-то, что могло было быть уничтожено слишком сильным прикосновением.
– Имейте в виду, что на улице прохладно, не позволяйте ей стоять у открытого окна.
– И не позволяй воздуху дуть на меня, дядя, а то я растаю, – засмеялась Стелла.
– Честное слово, я почти склонен так думать, – пробормотал он.
Затем они сели в экипаж. Миссис Пенфолд осторожно расправила короткий шлейф презираемого сатина, и они тронулись.
– Как тебе все это удалось? – спросил старик, совершенно сбитый с толку.
– Я чувствую себя довольно странно, изображая блестящую молодую леди. И я чувствую себя … напуганной до смерти, – сказала Стелла, слегка вздохнув и рассмеявшись.
– Тогда ты скрываешь свою тревогу с бесконечным искусством, – парировал он.
– В том-то и дело, – согласилась она. – Мое сердце бьется, как паровой молот, но, как индеец на костре, я полна решимости улыбаться до конца. Они будут очень ужасны, дядя, не так ли?
– Кто? – спросил он.
– Графиня и образец … я имею в виду леди Ленор Бошамп. Мне придется быть осторожной, иначе я буду называть ее образцом в лицо. Что бы она сделала, дядя?
– Улыбнись и пройди мимо с любезным видом, – сказал он, смеясь. – Ты умная и смелая девочка, Стелла, но даже ты не смогла бы "воспрянуть духом", как мы говорили в мои школьные годы, от леди Ленор.
– Я не умна, и я дрожу, как мышь, – сказала Стелла, жалобно надув губки. – Ты ведь будешь рядом со мной, дядя, не так ли?
Он рассмеялся.
– Я думаю, ты вполне способна защитить себя, моя дорогая, – сказал он. – Никогда не знал никого из твоего пола, кто не мог бы.
Экипаж с грохотом пролетел над мостом и въехал на длинную аллею, и Стелла, выглянув, увидела огни дома, сияющие в конце перспективы.
– Какое это великолепное место, – пробормотала она почти про себя. – Дядя, у меня такое чувство, как будто я вот-вот войду в другой мир; и я думаю, что так оно и есть. Я никогда в жизни раньше не видела графиню; меня заперли в четырех стенах школы. Если она скажет мне хоть
