просто, если тебе посчастливилось родиться таким. В этом нет никакой заслуги. И это все, чем она является?
На мгновение он был поражен ее невозмутимостью.
– Ну, возможно, я был едва ли справедлив. Как ты говоришь, очень легко быть великой красавицей, если вы ею являетесь, но это довольно сложно, если вы ею не являетесь; но Ленор нечто большее, чем это, она чародейка.
– Так-то лучше, – заметила Стелла. – Мне это нравится. И как она очаровывает? Она держит ручных змей и играет им музыку, или гипнотизирует людей, или что?
Художник снова рассмеялся с большим удовольствием над ее наивностью.
– Ты настоящий циник, Стелла. Где ты научилась этому трюку; у своего отца, или это естественный дар? Нет, она не держит ручных змей, и я не знаю, овладела ли она искусством гипноза, но при всем этом она умеет очаровывать. Во-первых, она, действительно и по-настоящему, очень красива…
– Скажи мне, какая она? – мягко перебила Стелла.
Старик на мгновение остановился, чтобы раскурить трубку.
– Она очень красивая, – сказал он.
– Я знаю, – сказала Стелла мечтательно и с легкой улыбкой, – с желтыми волосами и голубыми глазами, розово – белым цветом лица, голубыми венами и крошечным ртом.
– Все не так, – сказал он со смехом. – Ты, как женщина, изобразила фарфоровую куклу. Ленор так непохожа на фарфоровую куклу, как только можно себе представить. У нее золотые волосы, это правда, но золотые волосы, а не желтые; есть разница. Ее глаза не голубые, они фиолетовые.
– Фиолетовые!
– Фиолетовые! – серьезно повторил он. – Я видел их такими же фиолетовыми, как цветы, которые растут вон там на берегу. Рот у нее не маленький; еще не было женщины, стоящей фиги, у которой был бы маленький рот. Он довольно большой, по сравнению с остальным, вот тогда это – рот.
– Выразительный? – тихо сказала Стелла.
– Красноречивый,– поправил он. – Такой рот, который может многое сказать изгибом губ. Ты думаешь, я преувеличиваю? Подожди, пока не увидишь ее.
– Я не думаю, – медленно проговорила Стелла, – что мне особенно хочется ее видеть, дядя. Это напоминает мне о том, что говорят о Неаполе – увидеть Неаполь и умереть! Увидеть Ленор и умереть!
Он рассмеялся.
– Ну, это не совсем ложь; многие видели ее, многие мужчины, и были готовы умереть за любовь к ней.
Стелла тихо рассмеялась.
– Она, должно быть, очень красива, раз ты так говоришь, дядя. Она тоже очаровательна?
– Да, она очаровательна, – сказал он тихо, – с очарованием, которое нужно признать сразу и безоговорочно.
– Но что она делает? – спросила Стелла с оттенком женского нетерпения.
– Чего она не делает? – ответил он. – Едва ли найдется какое-нибудь достижение под солнцем или луной, которым бы она не владела. Одним словом, Стелла, Ленор – результат высшей цивилизации; она тип нашего последнего требования, которое требует большего, чем просто красота, и не будет удовлетворено простым умом; она
