набирались сил, отдыхали, играли, купались, загорали, ходили в однодневные походы по тайге, собирали грибы и ягоды, участвовали в уборке овощей и ягод в соседнем колхозном саду и даже помогали колхозникам на сенокосе, вороша и сгребая просушенное сено. Кроме того, каждая группа, как тогда было модно и принято, готовила какие-то номера на концерты, и мы тренировались в построении пирамид, выступлении хора и даже солировали, исполняя песни и декламируя стихи.
Мама Сашки Веселкова – Людмила Михайловна, донская казачка, красивая строгая женщина с пышной черной косой, закрученной вокруг головы, – была воспитательницей в нашей группе. Она любила во всем порядок, была требовательна и справедлива; наверное, поэтому все ее как-то побаивались и очень уважали: просьбы, укоры и любые ее слова быстро доходили до адресата и еще быстрей учитывались и неукоснительно исполнялись.
Был у Сашки старший брат – Юрка, лет на пять старше нас. Он нередко появлялся на территории санатория, и я с ним был хорошо знаком, так как мы все вместе очень часто ходили на речку рыбачить, а еще чаще купались и загорали там. А еще и Юрка, и мы с Сашкой очень любили ловить раков. Благо дело их там было много: вода прозрачная, камушков на перекатах и у плесов не сосчитать, и почти под каждым камушком хвост или клешня торчит… Подкрался, приловчился, цап – и рак в ведерке. Вот наберем с полведерка или поболее раков, натаскаем валежника, разведем костер и сидим вокруг – греемся и всякие истории с анекдотами рассказываем. В общем, треплемся кто про что, ожидая, когда раки покраснеют. Ведь хоть и мало в раке мяса, но очень они вкусные – пальчики оближешь.
А чтобы не очень скучать и быть похожими на взрослых, приспособились мы жечь полусгнившие ивовые ветки и дымить ими, как сигаретами. В веточках ивы после нахождения в воде или грунте образуются дырочки, через которые проходит дым…
И вот так, потягивая эти трубочки-веточки, сидим мы около костра, рассказываем всякие небылицы про то, что где-то читали или слышали, а с кем и взаправду что-то интересное произошло. Иногда блатные песенки запоем с задором и юморком или с надеждой и скорбью…
Вот как-то сидим с ребятами таким тесным кружком, «покуривая», ведем беседу в ожидании раковых хвостиков и клешней, как вдруг за нашими спинами выросла огромная фигура Григория Ивановича Веселкова – отца Сашки и Юрки. Он был боевым отставным фронтовым офицером, ходил в начищенных хромовых сапогах, галифе и гимнастерке, туго затянутой широким блестящим кожаным ремнем. Работал он председателем колхоза, разъезжал обычно на лошади, но в этот раз почему-то был пешим.
– Так-так, значит, курите, негоднички! – громко произнес он над нашими головами.
Мы оторопели и как-то инстинктивно отбросили в костер свои «сигаретки». И только Юрка ошалело таращился на отца с трубочкой в зубах, так как руки у него оказались в этот момент заняты: в одной он держал на палке ведерко с раками, а другой палкой переворачивал валежины, чтобы они лучше горели.
Как только он закончил возиться с костром, сразу же выплюнул
