вскочив, Николай, как на войне, стал отдавать Семёну указания:
– Так, не ори, как баба, давай пару простыней чистых… Готовь воду горячую… Клеенка есть? Тащи сюда… Так, хорошо… А ты, Маша, не волнуйся, все будет хорошо, что тебе, впервой, что ли? Сейчас мы все справим самым лучшим образом, на войне и не в такие переделки попадали.
Спокойный, уверенный голос Соловьева-младшего подействовал на Марию лучше любого лекарства, и она, как уже это было не раз, взяв себя в руки, вспомнила, что и как надо делать в этом случае…
Спустя полчаса на свет появился маленький продолжатель Семёнова рода, крепкий на вид и вполне здоровый мальчик. Семён с Николаем сделали все, что необходимо в этих случаях, обмыли, запеленали малыша и уложили рядом со счастливой мамашей…
Семён весь сиял:
– Ну, Колька, быть тебе крестным. Спас мне жену и сына принял. Вот молодец, язви тебя. Ну не иначе как Бог послал мне тебя в этот трудный час. В вечном долгу я перед тобой…
– Да что ты, дядя Семён. Ладно уж, слава богу, что все обошлось.
– Нет-нет, друг. Давай-ка обмоем по чарочке такое событие. Сын у меня! Да ты понимаешь, что я пятнадцать лет ждал этого часа? Нет-нет, шалишь, не укладывайся. Давай сперва по чарочке, а потом и поспим.
Они сели за стол. Семён налил самогонки, чокнулись и выпили за сына, за радость, за продолжение рода. Когда прикончили бутылку и Семён хотел достать еще одну, Николай категорически отказался:
– Все, хватит. А то мне еще с утра шлепать да шлепать, грязь месить. Надо пораньше встать и выйти в дорогу.
На этом и договорились.
И опять Семён убавил огонек в керосинке, и опять они разошлись и улеглись по своим местам. И вновь сон наступил быстро и всеохватно. И снились ему какие-то дороги, дороги, дороги… И шагал он по ним неизвестно куда… Но вот наступила темень, и он видит себя около дома дяди Семёна и просит его впустить на ночлег, а тот ему отказывает. Но он уговаривает, и хозяин соглашается… Видения его идут одно за другим, красочные и отчетливые: вот он пьет чай, вот он уже спит, просыпается от крика и видит растерянного Семёна, что-то говорит ему и его жене, принимает ребенка…
Вот они пьют самогонку с Семёном, прославляя Бога и случай, который помог справиться с надвигавшейся на них бедой. Вот Семён целует его и укладывает спать…
Как в кино, мелькают картины одна за другой: и видит Николай подрастающего крестника – Сашку – мальчуганом лет пяти-шести, вот он уже школьник, а это уже юноша, ухлестывающий за девчонками… А вот какое-то торжество, и во главе стола сидит Сашка в черном «шивьетовом» костюме при галстуке, стройный, красивый и нарядный.
Так это ж день рождения – ему семнадцать лет. Вот оно, оказывается, что за торжество.
Но дальше происходит что-то невообразимое. Сашка выпивает рюмку водки и бежит во двор к колодцу, переваливается через край – и «буль»… И нет больше продолжателя Семёнова рода… Дальше плачи, вопли, стоны, причитания и…
