style="font-size:15px;"> – А мы хотели бы! – прервала Модзалевская. – Вы, не задумываясь, без всяких объяснений и рассуждений, собираетесь делать с ребёнком, всё, что вам угодно. Но мы не можем без объяснений отдать Сашу, как какую-нибудь вещь! Это для вас, это всё очень легко и просто, потому что вы человек чёрствый и жестокий…
– Позвольте… – вздрогнул Лукомский.
– Да! Жестокий, чёрствый, холодный сухарь! – продолжала Елизавета Сергеевна, придя в полное раздражение и уже не имея силы сдерживаться и вести логически-последовательную речь. – И вся эта ваша затея, это одна жестокая месть!… Гадкая, противная, злая месть! Вы хотите ударить нас, как можно больнее, и ударяете ребёнком.
– Позвольте! – кричал зять. – Вы оскорбляете меня!
– Я не оскорбляю, а говорю то, что есть на самом деле!
– Нет, вы оскорбляете!
– Ну, хорошо… Ну, оскорбляю! И что дальше?… Вы лучшего и не стоите!
Лукомский растерянно захлопал глазами, затем собрался, принял снова «достойный» вид и медленно, чеканя каждое слово, произнёс:
– Я уже только по одному тому не могу оставить у вас сына, так как вы воспитаете его в ненависти ко мне… Иначе и быть не может, потому, что вы ненавидите меня… Поэтому я ставлю своим долгом изъять у вас Александра и воспитать его в такой среде, где он приучился бы смотреть на меня, как на отца. И я требую, – голос Лукомского перешёл в визгливый тембр, – требую, чтобы вы передали его мне в самом ближайшем времени!
– Пфф… Ни за что! Я скорее умру, чем отдам его вам! Человек без сердца не имеет права воспитывать детей, даже своих! Нельзя воспитывать без любви!
Лукомский снова выпрямился во весь рост.
– Ну, это мы посмотрим… Закон стоит на моей стороне.
Елизавета Сергеевна возразила:
– Никакой закон не может допустить бесчеловечности!
– Я обращусь в суд, и с удовольствием познакомлю вас с этим законом.
– Никакой суд не решится нарушить божью правду и отдать детей на гибель!
– Стало быть, вы категорически отказываетесь передать мне Александра?
– Господи, боже мой! – вспыхнула Елизавета Сергеевна. – Как будто это его вещь какая-то! Категорически ясно и твёрдо вам говорю, что я ребёнка вам не отдам. Вы отец, но и у отцов отбирают детей!
– Это ваше последнее слово?
– Последнее! Будьте уверены!
– В таком случае, я считаю дальнейшие переговоры бессмысленными.
– Считайте как хотите.
– О моих дальнейших действиях вы узнаете от моего поверенного.
Елизавета Сергеевна пожала плечами.
– Если ваш поверенный явится сюда с тем, чтобы забрать Сашу, то двери перед ним будут закрыты. Так и знайте!
Прикусив нижнюю губу и грозно вздохнув и выдохнув, Лукомский попрощался,
