минуту, прежде чем повторить вопрос. Наконец мальчик выдавил едва слышно:
– Я помирился. Он – нет.
– Ты попросил у него прощения?
– Нет. Предложил дружить. Не хочет.
– Были у вас еще конфликты?
– С ним нет.
– А с кем?
Опять молчание. Инга терпеливо смотрела в экран, и после долгой паузы мальчик ответил:
– Его друзья. Обзываются. Кидают камни.
– Ты сообщил об этом фрекен Хартман или директору?
– Да.
– И что?
– Ничего.
Инга ощутила, что у нее задрожали руки. Она сделала глубокий вдох, стараясь не показывать своего состояния сыну. Хотела было попросить позвать папу, но мальчик проронил:
– Сам накажу их. Пусть только полезут.
Тонкие губы сжались в полоску, мальчик зло посмотрел в объектив камеры. Инга увидела в его глазах нечто новое, невиданное, непривычное: словно в маленьком теле прятался взрослый человек.
– Алекс… – начала она, но запнулась. Первым порывом было запретить затевать драки: и так проблем выше крыши. Но что-то остановило, не дало закончить мысль и начатое предложение. Справедливость важнее! Любой человек должен уметь защищать себя. Но, черт возьми, школа, фрекен, директор, разгневанные родители, опека… как быть со всем этим? С удивлением обнаружила, что Алекс не сводит с нее взгляда, смотрит пристально и ждет ответа. Не смея оскорбить сына двуличием, она медленно произнесла: – Ты имеешь право защищать себя, сынок. Находи приемлемые для тебя альтернативы и защищай себя, всегда выбирая меньшее зло.
Неизвестно, уловил ли ребенок мысль: лицо его осталось непроницаемым.
– Тебе не придется стыдиться меня, мама, – бесстрастно пообещал он.
– Почему ты думаешь, что я стыжусь? – напряглась Инга.
– Аутистов все стыдятся, – спокойно ответил он, словно констатировал всем известный факт.
Инга вознамерилась, раз уж зашел об этом разговор, объяснить сыну, что он не прав, но из динамиков раздалось тихое «Спокойной ночи, мам». Скайп тренькнул, и связь прервалась.
Инга хмуро выключила компьютер, взяла сигареты с зажигалкой и отправилась на балкон.
В пятницу набрала Мотыгину, решила поинтересоваться, сколько еще продлится ее вынужденная «ссылка». Ответ оказался ожидаем: пока не завершится расследование или пока следствие не установит окончательно ее непричастность к трагедиям. С трудом удержавшись от того, чтобы послать на три буквы скользкого старикана, Инга сухо попрощалась и повесила трубку.
День пролетел скучно и уныло, если не считать визита к Евгению. В гости напросилась сама, но он и Наташа всегда были рады ее видеть, а Настя – тем более: уж она-то знала, что тетя Инга с пустыми руками в гости никогда не приходит и дарит то вкусняшки, то всякие веселые безделушки. В доме у Гольдбергов было спокойно, уютно и тепло во всех смыслах слова, уходить совершенно не хотелось, но оставаться
