меня, Янушка, отчего ты так светишься? Скучно стало? – скрипел лягушонок.
– Да нет. День рождения, как обычно: в тесном кругу, вечерком у камина. А это, – брезгливо передернул блондинистый гигант. – Быдлятина. Обопьется – рассосется.
– А тогда расскажи-ка мне, старику, дипломат ты мой драгоценный, почто собрал всех «бензиновых королей»? Если играешь на них, почему не говоришь отдельно с каждым, а сталкиваешь их лбами?
– Ленив я стал, Леонид Степаныч. Ленивый человек и думает по-другому.
– Ой, ленив ли? – прищурился старик. – Темнишь.
Ян засмеялся.
– Времени у меня мало на каждого отдельно. Я здесь человек новый. И с Питером у меня счеты особые. Вот увидели блеск мишуры – пусть сами теперь меня ищут. Это проще.
– Стареем, – протянул Леонид Степаныч, и его круглые очки заволокло ностальгической дымкой.
– Вы еще кому угодно фору дадите!
Они вышли на нижнюю площадку. Миновали фонтан. Ян открыл дверь и пустил старика в маленькую темную бордовую гостиную с тремя кожаными креслами и негаснущим камином.
– И что дадут «бензиновые короли»? – спросил лягушонок.
– Деньги Ташана.
Старик поднял брови – несколько маленьких бесцветных волосин:
– Каким макаром?
– Опала.
– Много?
– Достаточное количество.
– Значит, опять игра?
– Вы же знаете, я не азартен. Только беру, что можно взять.
– Не азартен. Значит одинаково спокойно относишься и к победе, и к неудаче?
– Я забыл, что такое неудача.
– Хм, – Леонид Степаныч уставился на стену, увешанную старинным оружием. – А зачем потревожил старика?
– Нужен человек в банке.
– В каком?
– Пока не знаю.
– А сколько ты предложишь?
– Одну четвертую.
– А того будет?
– Три и сто пятьдесят.
– Ты не скуп. Хорошо посчитал?
– В этом деле не должно быть больше пяти человек. Пятый за вами, Леонид Степаныч.
Лягушонок хихикнул.
– Эх, Янушка! – он постучал тростью о стенку под гравюрой, на которой барс терзал убитого им оленя, не чуя от запаха крови притаившегося в кустах охотника. – Это оригинально!
– Могу подарить.
– Договорились.
– О чем, Леонид Степаныч?
Старик ухмыльнулся, подмигнул своим выцветшим глазом:
– Позвонишь мне, когда сочтешь нужным.
– О’кей. Может, присядем?
Камин дразнился искусственными угольками. Свободным было лишь одно кресло. Второе занимал плоский прямоугольной формы предмет, укрытый бархоткой, а в самом дальнем – напротив – поизломанным буратином
