раздался стук в дверь, я открыла, а на пороге стоит Антонина с астрами, поздравляет меня с моим днем, обнимает, и радости моей нет предела.
Сколько прекрасного (о плохом не будем) случилось за этот день 8 сентября.
О том, что мне семнадцать лет, я не рассказывала девочкам, с которыми живу: интересы у нас были разные, и как-то подругами мы не стали. Было уже поздно: я сидела на своей кровати с книжкой, а девочки были в своей комнате. Изредка я заглядывала к ним что-то спросить: в этот момент девочки прятали сигареты – не хотели, похоже, чтобы я знала, что они покуривают. Мне же было все равно; скорее, моей эмоцией было – удивление, зачем вредить своему здоровью.
Неожиданно открылось окно, так как что-то упало на пол с подоконника. Девочки ахнули, начали шушукаться, я прислушалась и услышала голос Ивана. В тот момент я, скорее, подумала, что ему надоело ходить ко мне бесполезно, и он решил-таки с кем-нибудь из девочек познакомиться. Но тут я услышала отчетливо, как кто-то сказал: «Тебе нужно самому ей отдать».
Иван прошел через комнату девочек, и я, сидя на кровати, просто обомлела: он был красиво одет, в руках – огромный букет гладиолусов с елочкой (я это сразу отметила, что для меня означало, – цветы он не просто сорвал – украл – на какой-нибудь клумбе, а купил).
Сразу же девочки засуетились: ведь праздник, мой день рождения, нужно отметить! Они сделали бутерброды – никогда не забуду – булка и майонез. До этого я никак не понимала вкус майонеза, оттого и не кушала подобной еды. Но в условиях, когда нет ничего (в том числе денег), вкуснее еды лично для меня не было.
Подписали мне открытку. Посидели за одним столом. Пожурили меня, что я такая вся тайная, столько времени прятала такого парня…
Через несколько дней мы уезжали в свой родной город. Иван помогал мне нести сумки к автобусу, теперь уже не таясь. Но для меня это ничего ровным счетом не значило, потому что в письмах Игоря по-прежнему была надежда на нашу встречу.
А значит, – мое счастье еще впереди.
Наступил октябрь. Начались мои занятия в техникуме.
Письма к Игорю я все так же писала часто, но они почему-то не доходили. Он писал, что не сердится, так как понимает, – у меня учеба; к тому же я продолжила занятия стенографией.
Игорь мне писал, но часто и звонил. Это выглядело всегда так: звонок поздней ночью, я (сонная) подхожу к телефону, прошу его подождать, пока умоюсь и приведу себя в порядок, на что он отвечал, что готов ждать. А я садилась на край ванны, включала кран с водой, которой не было, просто сидела и думала…
На самом деле я просто стеснялась разговаривать с Игорем, чтобы, не дай бог, не сказать что-то лишнее; может, не выдать свои эмоции и волнение.
Потом подходила к телефону, немного поговорим и… до следующих
