шофёру выключить радио, он размышлял о деле, которое ему только что вручили в областной прокуратуре. Уже то, что область, возбудив дело и продержав его неделю, теперь передало его в район, наводило на грустные размышления. Значит, не просто «глухарь», а «глухарь» с осложнениями. В прессе, притом не только бульварной, уже появилась информация о происшествии в садоводстве. Тональность, в зависимости от желтизны издания, была разной, но римских легионеров упомянули все. Оживились всякие специалисты по паранормальным явлениям, иные писали о том, что Нострадамус в одном из катренов предсказал перемещение воинов Рима через пространство и время, но текста катрена и его места в системе не приводил. Одна газета прямо написала, что сбылось пророчество Ванги, рассуждения об этом и комментарии знатоков заняли целую полосу. Были и другие мнения. Так, один молодой экономист, так его и этак, объяснил всю историю выдумкой администрации района и расположенных в нём структур федеральных ведомств. А целью этого негодяйства назвал привлечение внимания к району и, соответственно, поток инвестиций. Заодно он предположил и участие в этом православной церкви, которая хочет заставить людей верить в чудеса.
Он начал перебирать в памяти всё, что ему рассказали в областной прокуратуре, и то, что он пробежал глазами наискосок в самом деле. Допрошено около двухсот человек. Никто и ничего. Машина Залкиндсона пропала, выезжающей её не видел никто. Второй выезд из садоводства через семьсот метров перекопан рвом, лесничество постаралось.
Потерпевшая Пономарёва… На месте взято объяснение опером, там же часа через два допрошена дежурным следователем. Дважды допрошена следователем областной прокуратуры[12]. Показания адекватны.
Потерпевшая Морозова, латинист. Всё то же. И ещё – следователь проявил фантазию и пригласил на допрос аж трёх психологов. Потом разогнал их по разным кабинетам и допросил порознь. И все трое сказали, что Морозова описывает то, что видела.
Назначены три судебно-медицинские экспертизы – покойника и обеих баб. Да, Морозова сейчас в клинике неврозов. Вот, вроде, и всё.
Встаёт вопрос – кому поручить дело? А вопроса-то, собственно и нет! Кому, как не старшему следователю Левицкой! Нине-свет-Алексеевне!
Во-первых, она единственная из трёх следователей носит приставку «старший». Во-вторых, действительно неплохой профессионал. И, главное, управляема.
Прокурор представил малопривлекательное лицо, да и остальное не лучше, Левицкой и усмехнулся. Нина Алексеевна в свои тридцать с небольшим не имела ни малейшего шанса хоть кому-то понравиться. И тем не менее у неё периодически возникали бурные, но непродолжительные романы с сотрудниками уголовного розыска. Достоверно прокурор знал о трёх, к нему приходила с жалобой на Левицкую жена одного из оперов. И поделилась информацией ещё о двух, так сказать, эксцессах. Нет-нет, Левицкая не была потаскухой, новую любовь она заводила через какое-то время после того, как вдоволь погоревала над неудавшейся предыдущей. Прокурор был уверен, что опера валяли её исключительно с целью… м-м-м… сблизиться через неё с прокуратурой. А как только
