style="font-size:15px;"> От моего любимого сервиза осталась только одна фарфоровая чашка, расписанная в японском стиле. Поэтому пил из неё я только по особым дням. Думаю, сегодня и был этот самый особый день. Для Алекса я достал старую кружку с котами. Один из котов, самый рыжий, нагло щурил глаз, усмехаясь надо мной.
– Помнишь что-нибудь из начала эпидемии? – спросил я.
Алекс замялся.
– Я был совсем мелким, когда это началось. Мой отец работал среди влиятельных дяденек в костюмах. Он был политиком… ну, знаешь, его крутили в новостях по телику. Помню, в тот день, обычный и ничем не примечательный день, его охранник забрал меня прямо из школы и увез в бункер. Родителей там я не увидел, но заметил брата. Он учился в Военной Академии, и я был очень удивлен, что он бросил учебу посреди семестра. То есть… неужели он решил прогулять занятия? На него это не было похоже. Меня отвели в длинную комнату, где у голых стен стояли трехэтажные скрипучие кровати. Сказали, что теперь я должен здесь жить. Я ничего не понял, но спорить не стал. Занял местечко снизу. Потом нам выдали красные покрывала и белые наволочки, слишком большие для подушек. Они быстро пачкались и всего за пару дней становились серыми… По ночам у меня часто не выходило заснуть – приходилось пялиться в стену или темную пустоту. Или выдергивать пух из подушки. Или разговаривать с кем-нибудь, хоть с другими детьми из бункера я не ладил. Нас было человек сорок в комнате. Разных возрастов. Те, кто постарше, понимал, что проживание под землей было устроено не просто так. А мы были маленькими и глупыми. Не верили им. Взрослые обещали: скоро кошмар закончится. Но он не заканчивался и не заканчивался. А я верил до самого конца. Так я прожил год или два… Я плохо помню, – он отвернулся к окну. – Я даже не понимал, что произошло что-то серьезное. Не знал, что происходит снаружи. Пока я умирал от скуки среди бетонных стен, другие люди умирали от вируса. Мне было и невдомек, пока я случайно не услышал сообщение по радио. Тогда я впервые узнал о зараженных людях.
Я поставил на стол тарелку полную риса и тушеных грибов. Алекс тут же замолчал и жадным взглядом обвел еду.
– Это мне? – спросил он вкрадчиво.
Стоило мне кивнуть, как Алекс мгновенно набросился на угощение. Он не жевал, с диким голодным взглядом поглощая еду из тарелки.
– Никто у тебя не отберет, – произнес я и с удивлением приметил, что тарелка наполовину пуста. – Не торопись. Расскажешь, что произошло потом?
Он что-то забубнил с набитым ртом, но я ничего не понял. Тогда он махнул рукой и продолжил есть, пока на тарелке не осталось и крошки.
– Хочешь узнать, почему я здесь? – спросил он, тыльной стороной ладони вытирая рот. – Потому что один из солдат принес болезнь к нам в бункер. Вот и всё.
– Они не смогли защитить вас?
– Они? Военные что ли? Не совсем так, на самом деле. Сложно объяснить, что тогда случилось… Для меня все эти дни – одна сплошная каша.
– А что насчет твоих родителей?
– Я не
