этого. Просто не припомню такого места неподалеку. Нет, конечно, есть одно, но туда я не сунусь.
– О чем ты?
– Новая Британия. Огромное место с армией и датчиками, которые могут за секунду определить заражен ли ты.
Вот оно. То, о чем я так долго грезил.
– На севере?
– Типа того. Если очень грубо прикинуть, то выйдет где-то 1000 миль.
– И там… много людей? Власть?
– Ну да, наверное. Я там не был. Могу судить лишь из чужих рассказов.
Наверное, на моем лице слишком явно отразился восторг – Алекс нахмурился и всплеснул руками.
– Фирмино, забудь об этом. Мало того, что ты успеешь двести раз умереть, пока доберешься туда, так еще и попасть внутрь у тебя не получится. Туда не берут всех подряд. Они могут решить, что ты из враждебного лагеря или чего хуже… Побрезгуют тобой, ведь ты всю эпидемию провел среди этой заразы. Для них приоритетней спасение "своих", чистых людей, которые всю жизнь просидели в бункере. Мы не такие, как они. Понимаешь, о чем я?
– Но я же не болен.
– Для них нет разницы. Никому не нужны лишние проблемы, Фир. Глупо думать иначе.
– Должен же быть какой-то выход. Ведь…
Я умолк. Отстраненно посмотрел в чашку, где на чайной глади отражалось мое лицо. Искаженное, кривое, почти незаметное.
– Как тебе не надоело, – прошептал я.
– Что?
– Как тебе не надоело скитаться по стране. Неужели ты никогда не был готов рискнуть всем, что у тебя есть, и просто попытаться… Найти способ вернуться к нормальной жизни среди людей. Ты же знаешь их местоположение, ты знаешь, что там есть всё, о чем можно только мечтать.
– Ты меня совсем не слушаешь.
– Я слушаю. Слушаю, ясно? Я никогда, никогда в своей жизни не поверю, что, – я запнулся, – что моя последняя надежда всё это время была глупостью. Должен быть способ попасть туда.
– Нет.
Он смотрел на меня косо, с осуждением скрестив руки на груди.
– Подожди…
– Хватит, Фир.
– Ты говоришь так, словно тебе нравится скитаться по мертвым городам. Твой друг умер, и ты был близок к этому. А знаешь почему? Потому что нельзя выжить в одиночку.
– Но ты же жив!
Я поставил локти на стол и закрыл лицо ладонями.
– Может быть, – кожа под ладонями стала такой горячей, что я задумался: нет ли у меня жара. – Но я не уверен, что переживу зиму. Не уверен, что не сойду с ума. Не уверен, что однажды мой собственный разум не убьет меня. Я поставил перед собой цель, и я буду следовать ей. Потому что иначе не выжить. А я сделаю всё для того, чтобы выжить.
На улице поднялся ветер – желтая занавеска всколыхнулась и вновь вернулась в привычное состояние. Я сгорбился на стуле, мрачно уткнулся в изрезанную клеенку стола и не издавал ни звука, пытаясь привести мысли в порядок. Он прав. Было глупо надеяться на лучшую жизнь.
Сотый раз на одни и те же грабли.
– Если
