живу.
– Понятно, вы остановились в этой гостинице – надолго?
– Я здесь живу! – повторил он. – Мы из Карабаха. Сейчас ждем визы, чтобы выехать за границу.
И все-таки заказал вино.
– Вы выезжаете с семьей?
– Все уезжают: родители, и братья, и моя жена и сын. Я не хочу. Но что делать?!
Вино оказалось тягучим и сладким.
– А почему у тебя в ухе только одна серьга? – вдруг спросил он.
– Так, попала в неприятную историю в Тбилиси!
– Ну, да, сейчас у всех неприятности! И каждый вынужден защищать себя сам.
– А милиция?
– А что, милиция! – Сурен махнул рукой.
И в ней каким-то образом появился нож, из которого, посверкивая, мягко выплыло лезвие, как диск из DVD. Хотя, вру – дисков с DVD тогда еще не было.
– Какой ножичек! Продай. Может понадобиться!
– И выйдет еще одна неприятная история? Нет, не проси! К тому же, нож самому нужен.
Сурен попросил еще вина. Но официантка сердито ответила, что заведение закрывается, и ему давно пора вернуться в семью.
Так и сказала – «вернуться в семью». На русском. То есть, в первую очередь, для меня. Тот отмахнулся: «Ты же знаешь, родные уехали в Москву, договариваться начет виз. Дай еще бутылку, и мы пойдем!»
У номера я пожелала Сурену всяческих удач. Но не успела раздеться, как в дверь постучали.
– Я подарю тебе нож. Только дай за него, хотя бы рубль! – прошел в комнату Сурен.
– Рубль?
– Ножи нельзя дарить. Слушай, давай еще немного посидим? Вино есть.
Конечно, разумнее было бы его отправить, но человек подарил такой нож.
– Только недолго и без глупостей! – предупредила я.
– Да, ладно! У меня жена молодая! Поговорим, и я пойду.
Он налил вино в стаканы, стоявшие рядом с графином на тумбочке. Опять постучали. Я выглянула – это был сосед Олег.
– Прости. Задержался на выезде. Думал, ты уже спишь. Но свет горит. Пошли, я купил торт!
Прокурор потянул меня за руку. А за спиной молчал Сурен и на столе лежал нож.
– Сейчас приду. Подожди меня в номере.
Сурен развеселился: «Ты сходи, конечно. А я пока винца попью, альбомы полистаю!» И ткнул пальцем в каталог с образцами творчества соплеменников.
Олег уже разлил вино и чай, и торт нарезал крупными кусками. Он улыбался, но серые глаза глядели устало и сумеречно.
Я не вижу в темноте – «куриная слепота», знаете ли. И начинаю терять ориентацию в пространстве именно в сумерках – среди вязких и смутных предметов.
– Что, веселая выдалась командировка?
– Веселая! – он махом опрокинул в рот вино, как водку. – Такое ощущение, словно землетрясение не закончилось, а только набирает обороты.
Я
