А в такт ударам молота, лились и рассказы кузнеца, которые открывали пред детским воображениям целые удивительные миры.
Он вещал о дивных дальних странах, что на западе, куда яростными молниеносными набегами ходил их народ. Правда, в последние годы добыча перестала быть легкой, поскольку народы тех земель объединялись под одной верой, чье божество высекало врагов безжалостно, создавая поистине могучие братства воинов, именуемых орденами. Рассказывал и о собственных землях, большую часть года скованных льдами, бесчисленных островах и архипелагах, тонущих в вечной вражде не знавших единого правителя со времён исхода, но имевших множество славных вождей ярлов и конунгов, воспеваемых скальдами за великие походы и завоевания.
Из этих историй Адульв узнал про леса Торста, под чьими кронами вершили свои обряды инициации неистовые берсерки, принимая облик диких зверей. Узнал он и про остров Райсьярен, где вечно гневается вулкан, а в его тени обучаются жрецы – огнепоклонники, что могут повелевать силой огня. Мальчик словно воочию видел могучих богов Асов и Ванов во главе со всеотцом- одноглазым Одином, с двумя воронами на плечах Хугином и Мунином, думающим и помнящим, и его жену Фриг- матерь Бальдра, прекрасную Фрейю. Переменчивого Ньерда- владыку морей с его дочерью Ран, покровителя ремёсел и громовержца Тора. Могучего и храброго Тюра оставившего руку в пасти у Фенрира. Но больше всего Адульву нравились рассказы об Альвах. Он просил пересказывать их раз от раза, о светлых обитателях лесов, изредка попадающихся человеческому взору, а также о коварных, темных, ушедших под корни Мидгарда, на ровне с низкорослыми крепышами и великими мастерами Цвергами, чаще именуемых гномами.
За бесконечным потоком захватывающих историй, уносящих детскую фантазию в далекие края к сказочным существам, мальчик и не заметил, как последний из прокованных клинков, шипя, опустился в бадью с водой, а уставший Бруни, утерев тряпицей пот, положил молот на наковальню.
– Ну, мой маленький помощник, пора нам по домам, на дворе уже во всю властвует ночь, а мне не особо хочется выслушивать кюну на ровне со Сольвейг. Они, поди, переживают уже.
– Тогда до завтра, мастер Бруни.
– Несомненно, маленький ярл, несомненно. – кузнец, тяжело вздохнув, присел, едва со свойственной всем детям торопливостью. Адульв скрылся, плотно притворив за собой дверь, даже не заметив, что кузнец не особо торопится тушить горн.
Мальчик ушёл, и Бруни овладела сильная тоска. Он тоже безумно любил эти вечера, проводимые с Адульвом. Ему нравился смышлёный любознательный мальчуган, что мог бы стать отменным кузнецом, но норны сплели свой холст иначе. Его вьюрд когда-нибудь стать ярлом, а что до Бруни, ему и вовсе некому будет передать своё дело. Богиня Фрейя, поскупившись на сыновей, даровала ему лишь двух дочерей, прекрасных любимых, но всё же дочерей. Но дочерям – дело, да навыки не передашь. А подмастерья хоть и толковые, но нет в них того огня, что есть
