нужным взять себе, что в этом есть и куда это может развивать. Он чудовищно, немыслимо прямолинеен и однозначен. Восторг!
Мне показалось, что мои метания – проявление ничтожности и жалко выглядят, что я сама не знаю, чего хочу, и это отвратительно. Но он продолжил:
– Ты много всего чувствуешь, у меня ощущение, что я как буратинка рядом – деревянный и весь в лохматых стружках. Ириш, если я слишком одномерный в каких-то вопросах – скажи мне или подкорректируй. Я знаю, что воспринимаю события очень однозначно, не пугайся. Я не тороплю события?
Мне захотелось завопить счастливым хриплым контральто: «Нет! Ты не торопишь! Ты реализуешь то, о чем я набираюсь храбрости только подумать! Ты великолепен! Как тебе это удается?!» Но произнеслось из всего этого только:
– Нет! Нет! Ты так все хорошо делаешь, как я не умею.
Ну а что интересного может быть дальше, когда ответ на дамоклов вопрос получен и ближайшие перспективы обозначены. Да ровным счетом ничего! Пойти ногами с собакой торными собакогуляльными тропами. Безостановочно целоваться, готовиться к неведомому волшебству целого дня вдвоем, хихикать, спрашивать и рассказывать, как прошла неделя, кто и что делал. Шутить и обсуждать предлагаемое кинематографом меню.
Я хотела сходить на что-нибудь сложное и одухотворенное, Саша на экшен, потому как на фига иначе вообще идти в кино с большим экраном и громким звуком. Я предлагала идти в маленький кинематограф, где показывают нетоповые ленты. Он – в большой, с попкорном и хорошим качеством картинки. Мы сошлись на «Индиане Джонсе». Для него это было веселое ретро с погонями и движухой. Для меня загадочное ретро – название на слуху, значит, нужно знать. Договорились, что встретимся в три часа дня рядом с мостом через реку, что ближе ко мне, прогуляемся, я съем мороженое, которое должно заморозить ангину по норвежскому рецепту, привезенному им из очередной раскопочной экспедиции. Он сделает себе подарок в виде обеда из пирожков в булочной, что как раз на том углу у того моста. Погода отменная, сеанс недолгий. А потом мы добредем до точки рандеву и увидимся уже в воскресенье.
Когда он ушел, я вернулась, а дом затих, я стала перебирать, как морские камушки на берегу, о чем же мы говорили, что нам интересно. А захватывает ли у меня от него дух? А знает ли он то, что не знаю я? А есть ли у нас общие места? И поняла, что в голове у меня только гул и уханье волн, что все камушки на одно лицо. Что он прост, что его вкусы мне не понятны, хотя не неприятны ни разу. Что мне интересно – это основное. Мне интересно – что же хорошего может быть в совершенно невозвышенном и бездуховном экшене? Что интересного и щекотного – зачем вообще знать политологию, если каждый интеллигентный человек усвоил истину, что «политика – шлюха экономики»? Мне интересно смотреть в этот вообще далекий мне мир, полный чисел, концепций. Что Саша помнит и периодически цитирует кучу всего, чего я не знаю. Я даже не знаю, как относиться к тому, что он знает – оно вообще вне моего поля и осведомленности. Он любит
