на этой свадьбе. Тетя находит, что в доме у Ньюлендов слишком шумно: еще бы, с такой оравой детей. Такого же мнения она и о семействе Гонерби, только у них неразберихи еще больше, поскольку в поместье идет ремонт.
– Но она хотя бы будет дома, когда мы приедем?
Олимпия кивнула, и оттого что прическа перекосилась еще больше, девушка поморщилась.
– Как вы можете меня допрашивать, когда эта гадость выдирает мне волосы с корнем? Разве что вам доставляют радость методы инквизиции. Если вы не поможете мне от нее избавиться сию же секунду – я не отвечаю за последствия.
– Полагаете, я испугался? – усмехнулся Рипли. – Знаете, вид у вас вовсе не грозный – скорее наоборот: можно умереть со смеху.
Олимпия поправила очки, съехавшие на кончик носа во время слезной бури, и пристально взглянула на него – то есть настолько пристально, насколько позволяло ее состояние.
– Ну, если вам трудно, я справлюсь сама, но если эта штука угодит прямо вам в лицо, вините только себя.
– Так вот что мешало вам освободиться раньше? – сказал Рипли. – Боялись, что все это сооружение разлетится в стороны?
– У меня нет зеркала, так что я не знаю, в каком состоянии моя голова. Но ничего. Правильно, что не разрешаете мне вас беспокоить.
Она запустила руки в волосы и начала разбирать сплетенное из множества косичек сооружение на макушке. Для этого потребовались движения корпусом, отчего соблазнительно закачалось то, что было непосредственно над вырезом платья и под ним. Ему тут же вспомнились так называемые «египетские танцовщицы», которых он когда-то видел в театре. Наконец Олимпии удалось выдернуть одну-единственную шпильку, и та выскользнула из пальцев и упала в солому. Она что-то пробормотала.
Утраченная шпилька – это ведь не смертельно? У ее тетушки, несомненно, найдутся горы шпилек. Ее движения и воспоминания о танцующих девушках напомнили Рипли, какие позы принимала леди, когда он вытаскивал ее из грязи, и его мужской орган среагировал незамедлительно, и слишком уж живо, учитывая обстоятельства и долгий промежуток времени с тех пор, когда…
Ладно, об этом он подумает позже: сегодня же вечером, возможно, после того как это свадебное недоразумение будет улажено.
Рипли благополучно вручит девицу ее тетке, потом вернется и даст хорошего пинка и несколько полезных советов Эшмонту, и тот ее разыщет. Замечательная выйдет шутка, и приятель непременно ее оценит, как только успокоится. В конце концов, он сам выкинул немало подобных коленец.
– Я решил вам помочь, – сказал он девице. – И теперь хочу соснуть, но это невозможно, пока вы тут ерзаете и проклинаете все на свете.
– Я не…
– Знаете, я ведь понимаю по-французски: до некоторых пределов, конечно, – а все дурные слова в эти пределы прекрасно укладываются.
Нужно благодарить дождь и вековые отложения грязи на окне за то, что в кебе было темно, как
