себя прилично. И вообще, как ты уговорила его помочь…
– Капля камень точит, – пробормотал Невилл.
– Раз обещал помочь, слово нужно держать. Ты хоть попытался?
– Да, и сцена получилась душераздирающая.
– Почему? Эрни вышел из берегов?
– Нет, скорее, удивился. Да и я тоже. Представь меня нордическим рыцарем на современный лад, ценящим приличия и хорошие манеры.
– Знаешь, ты не черствый, ты бездушный, – изрекла Салли и посмотрела на сестру: – Тебе нужна дуэнья?
– Да, в какой-то мере. Кроме того, я хотела тебя видеть.
– Спасибо! А что стряслось?
– Ничего, Салли, ничего! Глупо с моей стороны, но я подумала, что если спокойно поговорю с Эрни и положусь на его благородство, все будет хорошо. Ты работала над книгой, поэтому я взяла накидку и выскользнула через черный ход. Решила наведаться в Грейстоунс и застать Эрни в кабинете.
– Полагаю, ты не впервые наведывалась к Эрни таким образом, – сказала проницательная Салли.
Хелен зарделась:
– Нет, не впервые. Я пару раз к нему ходила, но потом поняла, что он в меня влюблен, и визиты прекратила. Честное слово, прежде я считала его кем-то вроде забавного дядюшки.
– Значит, ты совсем глупая. Рассказывай дальше! В котором часу ты устроила эту безумную вылазку?
– В половине десятого. Я знала, что к тому времени ты с головой уйдешь в свой глупый роман, – неожиданно огрызнулась Хелен. – Что Эрни в своем кабинете, я тоже знала, потому что когда свернула с Арден-роуд на Мейпл-гроув, из садовой калитки Грейстоунс вышел мужчина и зашагал к Вейл-авеню.
– Эйбрахам, – проговорил Невилл. – Значит, он ни при чем. Очень жаль, хороший кандидат.
– Не понимаю, о чем ты. Я вошла в сад и по дорожке направилась к кабинету. Эрни был там, но я быстро поняла, что явилась напрасно. Он держался… отвратительно. Ну, насколько способен обаятельный человек.
– Это все из-за моих игр в джентльмена, – проговорил Невилл. – Эрни не виноват.
– Долго ты у него была? – спросила Салли. – Подумай, это важно.
– Тут и думать нечего: я знаю, – ответила Хелен. – Эрни обмолвился, что нас могут застать вместе в такое неподобающее время, а я взглянула на часы и сказала, что если без четверти десять для него неподобающее время, то он настоящий викторианец, а я-то считала его эдуардианцем[9].
– Да уж, – кивнула Салли.
– Тут я вспылила, – призналась Хелен, – и той же дорогой вернулась сюда.
– Сразу вернулась?
Хелен смущенно взглянула на Невилла, который наблюдал за ней с ленивым удовольствием.
– Нет, – наконец сказала она, – не сразу. Скрипнула калитка, а я, разумеется, не хотела, чтобы меня заметили, и спряталась за куст у дома.
– Кто это был? – спросила Салли.
– Не знаю, не видела. Мужчина, насколько я поняла.
– Продолжай!
Правление короля Эдуарда VII (1901–1910) характеризовалось отходом от строгой викторианской морали.
