виднее, а наше дело маленькое…
Впоследствии Немирович-Данченко коротко описал в газетном очерке это отчаянное, граничившее с авантюрой предприятие – как русские офицеры повезли осаждённому гарнизону жизненно необходимые для обороны боеприпасы… Впереди эшелона решили пустить разведочный паровоз с установленным на нём мощным динамитным зарядом – на случай встречи с японцами. Правда, машинист отказался, спрыгнул с подножки:
– У меня жена, дети!
Места машиниста и кочегара заняли поручик Завадовский и корнет фон Рооп. А следом за ними в паровозную будку поднялся «король военных корреспондентов».
– Не лучше ли вам остаться? – попытался воспрепятствовать его намерению поручик. – Мы же почти смертники.
Однако Немирович-Данченко не желал принимать никаких возражений. Лишь напомнил, что семафор открыт, потому надо поторапливаться.
Они ринулись навстречу неизвестности – и им удалось-таки прорваться. Следом за разведочным паровозом прибыл в Порт-Артур и состав с боеприпасами. Это был последний эшелон, добравшийся до города, которому отныне предстояло сражаться в окружении.
А Немирович-Данченко затем с оружием в руках принимал участие в обороне Порт-Артура – находился там до самого конца, чудом выжил и по прошествии времени написал о пережитом книгу «Слепая война» (увы, её рукопись сгорела в типографии Сытина при пожаре). Впрочем, из-под пера Василия Ивановича вышло ещё немало книг, и прожил он долгую жизнь…
***
В апреле 1904 года в Ляоян выехал Николай Георгиевич Гарин-Михайловский: писателю предстояло приступить к службе инженером при штабе армии, и по совместительству – военным корреспондентом газеты «Новости дня». Из Ляояна он регулярно присылал в столицу заметки, которые затем сложились в объёмистый «Дневник во время войны».
Маньчжурия была далеко, народ в глубинке имел о ней весьма смутное представление, и это наглядно показал Николай Георгиевич в своём «Дневнике…», когда описывал дни своей долгой поездки к месту службы через всю Россию:
«3-го мая. Ночью не спалось. На какой-то маленькой станции нас несколько человек вышло из вагона. Стояла в темноте одинокая фигура. Подошёл ближе.
– Татарин, – говорит Сергей Иванович (Попутчик Гарина-Михайловского – Е. П.).
– Татарин-то татарин, – отвечает фигура, – да крещёный.
– Татарин? Как же это ты, братец мой: крестился?
– Так, додумался.
– Додумался?! Как же ты додумался?
– А что, запрещено?
– А что же ты тут делаешь?
– А вот сына караулю. В солдатах, едет на войну, письмо прислал. Вот и караулю.
– Давно караулишь?
– Неделю. Сказывают, через четыре дня ещё.
– Охота видаться?
– Повидаться ладно, – наказать насчёт земли надо.
– Какой
