За какую-то серьёзную провинность, был изгнан с позором из монастыря. У себя на родине не остался, пересёк нелегально границу СССР и умудрился примкнуть к дальневосточным старателям на золотом прииске. Поработал какое-то время и оказался в лагерях Магадана по статье, которая лишила его свободы на пять лет.
Китаец, по имени Хунь Вань, в свои сорок пять, мастерски владел приёмами восточных единоборств. В лагере они сошлись с Шаманом после той стычки с желающими обидеть китайца, и по дружбе, китаец стал обучать его секретам восточного мастерства, которые сам постиг в тибетском монастыре за долгие годы.
За время отсидки Шаман старательно, с большим желанием и упорством, выполнял все наставления своего учителя и вышел из зоны далеко не новичком в этом мастерстве. Сын якутки и русского мужика с золотых приисков, которого и в глаза не видел, воспитан был в детском доме, куда мать сдала его, когда ему исполнилось десять лет. Не могла одна тащить пятерых. Вырос Шаман по якутским меркам крупным мужиком, не обделённым силушкой. Проходимец-батька был рослый, крепкий ходок, любитель погулять с размахом и пылью золотою потрясти, и это всё, что знал о нём Шаман.
Неласковая атмосфера в детдоме, с постоянными драками, слепила из Шамана жёсткого, несговорчивого и неуравновешенного мужика-отшельника. Жил бобылём, друзей не заводил, женщин сторонился, он не имел представления с какой стороны к ним заходить, и так немногословный, а при них он просто мычал, как горный марал в осенний гон. Лицом был не дурён, крепкий телом, но стоило ему взорваться по самому малому поводу, его облик превращался в дикого зверя, который не просто шипел или скалился, а сразу нападал без всякого предупреждения. Женщины обходили его стороной, мужики не связывались, старались не иметь с ним ни каких дел.
После окончания войны, нехватка крепких мужицких рук, ещё долго ощущалась во всём государстве. Без особого труда Шаман официально устроился рабочим на золотые прииски необъятного и богатого дальневосточного края. А через полгода привёл в дом молодую, смешанных кровей, как и он сам, симпатичную полуякутку. Она тоже работала на прииске, круглая была сиротка. Однажды, полоща в реке стиранное бельё, она соскользнула с камня, и бурный поток воды понёс её по течению. Шаман первым из старателей заметил, как река стремительно уносит кричащую Маняшу. Со скоростью оленя, бросился он по берегу вдоль речки за нею, обогнал и на узком месте реки, из бурлящей пеной воды, сумел схватить и удержать её.
Вытащил полуживую, закоченевшую в ледяной воде. Принесли Маняшу в лагерь, а через два дня, взяв отгул у главного, привёл её домой в посёлок к своей больной матери. Маняша долго не сопротивлялась на уговоры матери и сына остаться у них жить. Дом хороший, посёлок большой, и работа найдётся.
На прииске, на этом доходном месте, Шаман продержался почти два года. Но жёлтые камушки и песочек, которые он держал
