поэта, решил прочесть, он Спасителю служит. Но вот он ссылается почтительно на Вас: в каких домах обитали, когда Комедию писал. И мне, грешным делом, показалось, не почитает он Вас, все домы указал, а Ваш забыл».
«Эй, Аполлон, что скажешь?» – громыхает Зевс: – «Под твоим присмотром поэты находятся!»
«Клевета и навет» – отвечает Аполлон: – «Данте, не то, что солгать не сможет – и ошибки не допустит, уж я-то знаю доподлинно, читал. Глаза промыть только надо как следует; не меньше трёх чаш амброзии и то, если глядеть умеют. А этого любителя поэзии давай отошлём в Лимб, к поэтам, пусть у них ответ спросит». Найдёт ответ – спасётся, нет – в Лимбе навсегда и будет пребывать в забвении».
«Да будет так» – громыхает Зевс: – «Эй, Орёл, отнеси его к Гомеру, да поклон ему низкий от меня».
Со свистом шлёпаюсь на грешную Землю. В полумраке Лимба различаю толпу поэтов в лавровых венках разного калибра. Гомер сидит на пеньке, подперев голову, окруженный величайшими; огромный венок, сплетённый наподобие чалмы размером с мельничное колесо, висит на суку; Данте, увенчанный трёхъярусным венком, возвышается над поэтами на целую голову.
«Зачем к нам?» – интересуется Гомер.
«Великий Паша, Эмир Поэтов» – несмело отвечаю: – «Вопрос у меня есть к Высочайшему поэту».
«Ну, у нас Высочайших много» – философски замечает Гомер: – «А если по росту – только Алигьери, Данте» – и делает знак рукой. Данте выступает вперёд.
«Ваше Святейшество» – говорю: – «Как правильно расставить домы с планетами в Вашей Комедии? Все ли Вы указали, не переврали ли чего-нибудь переводчики, да издатели?»
«Читай, там всё написано» – с улыбкой отвечает Данте: – «Да, а дорогу-то обратную найдёшь?»
«Как искать, Ваше императорское Величество?» – спрашиваю: – «Проводника ведь нет, а просить Вас недостоин».
«А отправить тебя назад обязательно нужно» – твёрдо говорит Данте и зовёт: – «Отец мой!» – из за его спины появляется Вергилий в таком же трёхъярусном венке, под которым виднеется донельзя утомлённое лицо. «Отец мой» – повторяет Данте: – «Вот эту заблудшую душу нужно домой отвести, должен он моё Слово людям объяснить».
«Я и с прошлой-то дороги волочу насилу ноги» – отвечает Вергилий еле слышно: – «Впрочем, изволь, я готов, дойду ли только…».
«Ваши Святейшества» – испуганно говорю: – «Не хватает мне только неприятностей Вам доставить. Отдыхайте спокойно, а я уж сам как нибудь».
«Придётся идти другим путём» – воздевая руки горе, возгласил Данте: – «Отче наш!»
«Я здесь» – раздаётся голос справа. Поворачиваю голову: стоит Христос с лимбом вокруг головы, под лимбом – терновый венок, под ним – лавровый венок поэта.
«Спаси недостойного, Боже, он ещё не окончил Земные дела Твои» – сложив ладони, смиренно просит Данте.
«Чем он заслужил спасения?» – строго спрашивает Христос.
«Он
