style="font-size:15px;"> – Всем без мамы плохо. Даже Шарику. И дать поесть некому. А дядька Степка храпит, как трактор. Он никогда никого не кормит.
Антонина протянула сыновьям два оладья и кусок хлебной горбушки:
– В том -то и дело. Дайте вот собачке! Мы не обедняем ведь без них?
– Конечно, – радостно понеслись сыновья сначала к ней, потом к четвероногому другу.
Дворняга после еды стал тереться об ноги.
Мама вздохнула:
– Отпусти, Петя, горемычного! А-то на цепи с голоду сдохнет. Так хоть мышей ловить станет или к нам прибежит. А вечером в своем дворе привяжем. До возвращения теть Лизы будет охранять нас.
Шарик от избытка чувств сначала пронесся в один конец двора, потом в другой. Попрыгал, извиваясь, вокруг мальчишек и соседки. Потом засеменил за ними, поочередно забегая вперед и возвращаясь.
Казалось, вышел на охотничью тропу. Иногда настораживал уши и прыгал в сторону, усиленно разгребая лапами землю. Доставал из углубления мышь и мгновенно проглатывал ее. Когда наелся сам, стал складывать добычу перед детьми, как бы делясь с ними. И сидел или лежал, навострив уши, перед своим даром.
Потом пес стал приглашать ребят к игре: прыгал в их сторону и отбегал, словно звал поймать его. Братья бегали за ним, спотыкаясь и хохоча. Шарик же уносился вперед, растягивался на земле, вытянув передние лапы вперед и уложив на них морду. Уши с места на место переводил, как бы зовя: ну-ка, догони! Вскакивал снова. И соревновался с мальчишками наперегонки.
– Какой умный кобель, – удивленно произнесла мама.– И преданный. Другой бы убежал, подняв хвост, искать, с кем подраться. А этот от нас на шаг не отходит. Охраняет. Даже собаки бывают умнее и добрее людей.
– Это о ком ты, мама, – спросил запыханный Петя.
– Да о куме своем, Степане. Не хочет беречь то, что дано Богом. Так и у разбитого корыта остаться не долго.
– Что, опять мордобой творил?
– Оттого и попала Лизка в больницу раньше срока, Петенька.
– Бедная крестная. Она такая добрая, а дядька злой и вечно пьяный.
– Ничего, сынок, Бог все видит. Спросит потом с него за все прегрешения!
Рев не доеных коров разносился по округе. Показались унылые и приземистые помещения фермы с наполовину гнилым забором по периметру. Кое-где его поддерживали жерди, одной стороной воткнутые в землю, а другой прислоненные к штакетинам. Времена были нелегкие. Революция, коллективизация, голод, нищета и разруха.
Ворота фермы оказались уже приоткрытыми: кто-то пришел раньше. Слышался лязг ведер и громкий говор внутри ближайшего коровника, куда направлялась сейчас Тоня с сыновьями, спешно справившими домашние дела.
– Ну, что, подруга, Митяй вернулся? – услышали они первый вопрос при входе в помещение.
– Сама жду с нетерпением. А-то ведь за двоих придется сегодня вкалывать.
Отозвалась Нина:
– Тут с одной
