мы оказались. Думаешь об одном, а идёт всё по-другому. Вот и получается, что надо просто воспринимать так, как оно есть.
– Так что вы предлагаете?
– Ничего, – искренне сказал я. – Потому, как в потенциале и так уже всё есть.
– Лихо завернули, Андрей Георгиевич, – обернулся Орлов. – Верным путём идёте.
Как всегда, было непонятно – то ли капитан говорит серьёзно, то ли он смеётся. Так мы и ехали, иногда, обмениваясь короткими репликами, как, вдруг, Орлов поднял вверх руку, подавая нам знак, и я увидел вдали дома, похожие на крестьянские избы.
– Поручик, сходите в разведку, посмотрите, что там, только зря не рискуйте.
Я неуклюже слез с лошади, потянув за собой пулемёт.
– Андрей Георгиевич, – засмеялся капитан, – вы деревню штурмовать собрались? Вполне хватит винтовки.
Стараясь, чтобы под ногами не треснул ни один сучок, я крадучись продвигался вдоль дороги, оставаясь в тени деревьев. Сжимая в руках винтовку, напряжённо всматривался, не мелькнёт ли чья-то тень, скрываясь за кустами. Малейший шорох вызывал желание припасть к земле, и, только дорожная пыль, осевшая на траве, сдерживала меня от этого.
Выглядывая из-за толстого ствола сосны на окраине деревни, я не обнаружил никакого движения. Огороды заросли бурьяном, во многих окнах не было стёкол, нигде не курился дымок над печными трубами.
Внимательно смотря по сторонам, я вышел к ближайшему дому и замер от неожиданности. На скамеечке у входа, вытянув ноги, сидел старый дед в длинной рубахе навыпуск и широких штанах, заправленных в стоптанные сапоги. На вид ему было далеко за восемьдесят. Ветерок шевелил седые волосы на его голове, и, щурясь на солнце, он безмятежно улыбался, подставляя морщинистое лицо его ласковым лучам.
Оглянувшись, я решил подойти поближе. Старик не обращал на меня никакого внимания.
– Здравствуй, отец! – громко сказал я, опустив приклад винтовки на землю.
Дед удивлённо повернул голову.
– Ты хто? – шепеляво произнёс он беззубым ртом, смотря на меня выцветшими от старости глазами.
Этот простой вопрос озадачил меня. А действительно, кто я? Впервые за много лет я не знал, что сказать.
– Не знаю, – неожиданно вырвалось у меня.
Старик опёрся на суковатую палку, с любопытством разглядывая меня.
– Контузия? – участливо спросил он.
Я отрицательно покачал головой.
Старик нахмурил брови, и с трудом встав, медленно побрёл, шаркая сапогами по земле.
Повернувшись, я пошёл по единственной улице. Деревня казалась вымершей, и мне хватило пяти минут, чтобы дойти до конца. Я уже подумывал о возвращении, когда за спиной мелькнула чья-то тень, и рядом с головой вонзился в дерево острый нож. Меня словно окатило холодной волной. Я резко обернулся и присел на корточки, крепко сжимая вспотевшими ладонями винтовку, но вместо злобной физиономии врага,
