style="font-size:15px;"> Данте продолжает отсчитывать время с помощью астрономии. В предрассветный час, когда нагревшийся за день воздух уже не может бороться с холодными лучами Луны, «зной дня» успел ослабеть под влиянием холода, исходящего от Земли или от Сатурна. На небосводе в ночь с 1 на 2 мая 1743 года, склонились к закату ослабевшая Луна и Сатурн, в сопровождении Юпитера и Марса, выстроившихся с Луной и Сатурном в прямую линию [Рис. Ч. XIX.1]. На Востоке, где ещё не засветилась утренняя заря, ярко и чётко светит W созвездия Кассиопеи, за которой просматривается линия звёзд созвездия Андромеда. На севере ярко сияет Капелла, к югу от созвездия Андромеда видно созвездие Пегас и рядом с ним созвездие Водолей. Геоманты гадали по фигурам на основе случайно набросанных точек. Фигура «Fortuna major» походила на крайние звезды созвездия Водолей вместе с ближайшими звездами созвездия Рыбы. Поэт показывает, что на Востоке уже взошло созвездие Водолей и частично созвездие Рыбы; до восхода Солнца остаётся около трех часов.
mi venne in sogno una femmina balba,
ne li occhi guercia, e sovra i piè distorta,
con le man monche, e di colore scialba. [9]
Io la mirava; e come «l sol conforta
le fredde membra che la notte aggrava,
così lo sguardo mio le facea scorta [12]
la lingua, e poscia tutta la drizzava
in poco d’ora, e lo smarrito volto,
com» amor vuol, così le colorava. [15]
Poi ch’ell“ avea „l parlar così disciolto,
cominciava a cantar sì, che con pena
da lei avrei mio intento rivolto. [18]
«Io son», cantava, «io son dolce serena,
che ' marinari in mezzo mar dismago;
tanto son di piacere a sentir piena! [21]
Io volsi Ulisse del suo cammin vago
al canto mio; e qual meco s’ausa,
rado sen parte; sì tutto l’appago!». [24]
В мой сон вступила женщина: гугнива,
С культями вместо рук, лицом желта,
Она хромала и глядела криво. [9]
Я на нее смотрел; как теплота
Живит издрогнувшее за ночь тело,
Так и мой взгляд ей развязал уста, [12]
Помог ей тотчас выпрямиться смело
И гиблое лицо свое облечь
В такие краски, как любовь велела. [15]
Как только у нее явилась речь,
Она запела так, что я от плена
С трудом бы мог вниманье уберечь. [18]
«Я, – призрак пел, – я нежная сирена,
Мутящая рассудок моряков,
И голос мой для них всему замена. [21]
Улисса совратил мой сладкий зов
С его пути; и тот, кто мной пленится,
Уходит редко из моих оков». [24]
Женщина, приснившаяся поэту, олицетворяет три греха, которые искупаются в трех верхних кругах Чистилища: корыстолюбие, чревоугодие и сладострастие. Когда он посмотрел на неё, она похорошела и заговорила: – «Только наши глаза придают очарование низменным благам, которые сами по себе мерзки».
Улисс (Одиссей) был совращен с пути сиренами – отвратительными птицами с человеческим лицом и нежным голосом. Такой вид и голос имеют для человека вышеуказанные три греха.
Ancor non era sua bocca richiusa,
quand» una donna apparve santa e presta
lunghesso me per far colei confusa. [27]
«O Virgilio, Virgilio, chi è questa?»,
fieramente dicea; ed el venìa
con li occhi fitti pur in quella onesta. [30]
L’altra prendea, e dinanzi l’apria
fendendo i drappi, e mostravami «l ventre;
quel mi svegliò col puzzo che n’uscia. [33]
Io mossi li occhi, e «l buon maestro: «Almen tre
voci t’ho messe!“, dicea, „Surgi e vieni;
troviam l’aperta per la qual
