четко выписанные буквы на бумажном листе.
Ужас. Ищущая спасения рука задела стол. Свеча стремительно полетела на пол, где и потухла.
Болезненная беспомощность. Пальцы побелели, а сухожилия вздулись, силясь хоть немного ослабить цепь на шее.
Отупелая ярость… Ноги бились под плотным покровом одеял в безумном и безнадежном танце.
Покорность смерти. Глаза сначала закатились вверх, а потом медленно закрылись.
Пришедшее спокойствие. Покрасневшее лицо разгладилось. Судорожно цепляющиеся за существование руки отпустили крепко натянутую цепь. Короткой вспышке эмоций на смену пришло безмолвие. В этот раз лишенное подтекста и гнетущей воли. Деяние завершилось.
В распахнутые ставни залетал свежий предрассветный воздух. Вместе с зарницей он подарил этому месту обновленную и спокойную чистоту. Мир обретал заслуженные краски. Цветастые одеяла. Шершавый серый камень в кладке стен. Охровые переплеты книг. Глубокий зеленый цвет стекла бутылок.
В кровати лежал мертвый человек, выглядевший почти как живой. Он был укрыт одеялами, а на лице запечатлелось выражение полного умиротворения.
У кровати стоял свежепознавший жизнь труп. Его взгляд был направлен на горизонт, видневшийся за раскрытыми настежь ставнями. Там вот-вот взойдет первое на его памяти солнце.
В сознании крутилась важная мысль. Обретенные ночью речь и язык требовали облечь ее в форму. Этот ритуал дал людям возможность заявить о себе прямо в лицо всему миру и стал неотъемлемой частью становления большим, чем сумма органов и инстинктов.
Спустя череду невнятных хрипов подгнившие легкие набрали-таки в себя воздух. Челюсти разжались. Еще не опробованный в деле орган, называемый языком, неуверенно шевелился. Со свободным свистом в первый раз мертвец обрел свое…
– Я…
Этот день был первым в череде теплых в этом году. Долгая зима и весенние бури потрепали все живое. Унесли много жизней и написали много историй. Которые, впрочем, так и останутся…
Нерассказанными.
Слишком злой, чтобы умереть
Было холодно. Не так, что мороз пощипывает неприкрытое лицо, а при вдохе ощущается бодрящая свежесть. Было по-настоящему холодно. Если снять с руки теплую меховую перчатку, то через минуту рука одеревенеет, и даже в тепле еще длительное время пальцы еле будут гнуться. Болезненно, словно на шарнирах.
Ветра не было. Звезды ярко блестели на призывно манящем пустотной чернотой небе. Луны не было вовсе.
На заснеженном поле скрипел снег. Резкие равномерные шаги одинокой фигуры звучали потусторонне этой ночью.
Руки человека накрест охватывали грудь и пытались сохранить остатки тепла в теле, безнадежно стараясь спасти обмороженные ладони подмышками. На правой не было рукавицы, и пальцы на ней, скорее всего, уже никогда не смогут держать даже ложку,
