больше для порядку, чтоб жующая скотина помнила, что она под надзором.
– Вот здесь, супротив холма – по осени ярмарки. Приезжают издалёка. Иной раз из новгородских деревень, – приближение к цели похода несколько успокоило девушку. Ей хотелось поскорее дойти к Святому Камню, словно это что-то значило в её судьбе, словно неведомая сила тянула её и звала к этому исполину.
Баюр, прищурясь от солнца, вглядывался в макушку холма, где торжественно возвышался над всей округой могучий камень, глядящий в небо, словно стремящийся оторваться от земли и взлететь. Он стоял гордо и одиноко, его не заслоняли деревья и кустарники, которых было полно у подножия кручи. А снизу верх восходила извилистая стёжка.
– Это он? – кивнул Баюр в сторону холма.
– Он. Я рядом-то и не была ни разу. Тятенька не пускал. Только с дороги любовалась.
Тропинке к камню зарастать было некогда. Хоть и тайком, но часто наведывали его страждущие. Вытоптанная у основания исполина-столба земля поблёскивала жертвенными монетками, а чуть в стороне на низеньком облысевшем бугорке были разложены дары: маленькие серебряные серёжки, детская деревянная свистулька в виде петушка с облупившейся краской, расклёванный птицами хлеб, выцветшие записки, прижатые мелкими камушками.
Баюр ещё издали понял, что Святой Камень никакого отношения к его живому камню не имеет, но несёт в себе особый сакральный смысл, понятный местным жителям больше по ощущениям, по сохранившемуся в крови от предков священному трепету. И вера в его неземное могущество родилась не нынче, а передавалась из поколения в поколение.
– Скалы и камни – это кости земли, – говорил он негромко, словно для себя. – Наши предки знали, какую великую силу они таят, – погладил розовато-серый бок столба. – Смотри, как отшлифовали поверхность люди, много веков приходящие сюда и оставляющие тепло своих ладоней на камне. Он хранитель памяти, неизречённой мудрости мира… – и вдруг огорошил вопросом: – Как ты думаешь, зачем люди ходят в храм?
Арина наморщила лоб, никогда не задумывалась об этом раньше. Ну и спросил! Конечно, ходят. Одни – потому что так положено, чтоб не выглядеть белыми воронами. Другие, истинно верующие, тянутся к святости, божьей благодати. Где же вернее услышит Господь обращённую к Нему молитву, как не в храме? Она вспомнила, что говорил деревенской ребятне батюшка на Пасху, и улыбнулась. Когда это было? Но слова священника запомнились, и она, как сумела, их повторила:
– Храм – это дом Бога. В Святом писании сказано, что Бог сотворил человека по образу и подобию Своему. Мы все – Его дети. Вот и ходим в гости к Отцу нашему. А батюшка – Его служитель, и через него мы говорим с Богом.
– А в древности были храмы? – не отставал Баюр, глядя на неё с прищуром, ожидая, что она вот-вот угодит в незамеченную ловушку.
Арина помолчала, оглядываясь, словно ища глазами древний храм:
– Ну-у…
