Русик расположен на юго-западном берегу Афонского полуострова, недалеко от главной пароходной пристани Дафни. Монастырские корпуса, образующие в плане четырехугольник, располагаются на зеленых пологих склонах. Окружающая местность изумительно живописна и словно соединяет в себе все красоты афонской природы.
На север от монастыря круто вздымаются горные цепи, на юг открываются просторы Эгейского моря, с востока подступают холмы, покрытые лавровыми рощами и виноградниками, а с запада морской берег образуют крупные скалы. Для полноты картины нужно добавить «изобилие здравых вод и здравого воздуха». Расстояние до ближайших обителей Ксиропотам и Ксенофонт – примерно час пешего пути. Столько же времени по горной дороге нужно добираться до Старого Русика.
К моменту переселения греческой братии (около 1770 года) из прежней обители в более удобное прибрежное место, здесь был небольшой монастырек-келлия с храмом Вознесения Христова, выстроенный епископом города Иериссо Христофором, пребывавшим на Афоне на покое. Из документов видно, что в 1677 году он купил у русского монастыря пристань с прилегающей к ней землей, а после его кончины (вероятно, по завещанию) маленькая обитель вернулась во владения Русика. Новый монастырь был незначителен и населен греками, но своего имени не утратил и назывался «Русский бедный монастырек». Греки унаследовали все права и имущество прежней обители, но вместе с тем и ее многочисленные долги и налоги, выплатить которые не было никакой возможности. Видя такое положение, афонский Протат обратился к Вселенскому Патриарху Каллинику, предлагая исключить Русский монастырь из числа святогорских обителей, а земли его продать греческим монастырям. Но Святейший Патриарх, будучи осведомлен о благотворном для христиан влиянии России на внутренние дела Востока после последних турецких войн, решительно отверг эту просьбу. В августе 1803 года особой патриаршей грамотой было предписано восстановить Русский общежительный монастырь: «испровергнуть своевольное жительство, управление и самолюбие монашествующих и обратить его в общежитие, заставив их жить единомысленно и единодушно по-киновиатски, чтобы каждый заботился не о своем только, но и о чужом, и в чужом находил свою собственную пользу, по апостолу… Хотим же, чтоб игумен имел власть предводительствовать всеми братиями и наставлять всех на добродетель». По воле патриарха, игуменом монастыря был избран почтенный Савва, семидесятилетний иеромонах Ксенофского скита. Составив примерный план строительства в порученной его заботам обители, старец вынужден был оставить Святую Гору и провести около четырех лет в Константинополе, собирая пожертвования. Но за это время собралось всего 9 тысяч рублей – сумма далеко не достаточная даже для начала работ. Более пособий ждать было неоткуда, и дело возобновления монастыря, казалось, стало невозможным.
Но неожиданная помощь свыше явилась впавшему в скорбь старцу Савве от самого святого великомученика и страстотерпца
