находятся в Иерусалиме, и Египетский экспедиционный корпус под командованием Эдмунда Алленби готовится штурмом взять этот город.
– Я ничего не понимаю из твоих слов, незнакомец, – сказал иудей. – Прости меня.
– Это и не мудрено. Мы с вами – люди из разных времен. Между нами – почти девятнадцать веков человеческой истории. Каким-то чудесным образом мы встретились тут – на перекрестке двух миров. Если вам это непонятно, то для нас, людей двадцатого столетия, такие казусы становятся все более объяснимыми.
– Нет, это невозможно, – сказал иудей. – Миров не может быть два или несколько, мир один! Он общий для всех! Он создан Всевышним для испытаний своих подданных.
– Это точно! Только испытания переходят из одного века в другой. И этот процесс, похоже, бесконечен.
– Мы не можем судить об этом, нам дано только верить и подчиняться…
– Но слепая вера, по сути, превращается в фанатизм, не так ли? А это не есть благо.
– Почему слепая? У нас было немало доказательств Его присутствия, особенно, недавно…
– Да, я понимаю…
– Так мы можем идти? – спросил иудей после паузы. – Вы не задержите нас?
– Конечно, не задержим, – ответил Кевин. – Только теперь становится непонятно: куда же идти нам?
– Поверь, незнакомец, я даже не знаю, чем вам помочь, – сказал путник.
– У нас говорят: путь указывает сердце, – вдруг тихим голосом произнесла женщина.
– Наверное, это справедливо, – согласился Кевин.
Его глаза встретились с глазами молодой вдовы, в которых тихо плескалась вселенская грусть. Так показалось историку.
Тем временем солнце уже вскарабкалось довольно высоко. В небе – сказочно голубом и чистом – не висело ни одного облачка. Незнакомцы спустились к подножию холма и теперь все четверо стояли возле биплана. Мужчина давно спрятал в ножны кинжал и с любопытством разглядывал странную конструкцию, представшую перед ним. Его спутница одной рукой держала узду, а другой гладила мула по голове.
– Прости, незнакомец, – сказал иудей, вновь обращаясь к Кевину, – прежде чем мы расстанемся, хотелось бы узнать, что это перед нами. Такого диковинного сооружения не придумали даже римские полководцы…
И он указал рукой в сторону самолета.
– Боюсь, что вы не поймете, – улыбнулся Кевин. Он повернулся к Оливеру: – Как им объяснить, что такое самолет?
– Не знаю. Скажи, что это такая птица, которая способна нести на своих плечах людей.
Кевин повторил слова пилота на арамейском.
Путники снова переглянулись, причем, женщина даже улыбнулась чудны́м словам незнакомца.
– А вы можете показать, как она летает? – спросила она.
– Если бы! – воскликнул штурман. – Сейчас она поломалась. Именно поэтому мы и сели в этой пустынной местности.
– Поломалась?
– Другими словами,
