любя копить знания, – наследник унаследует родовое свойство. Оставаясь в одиночестве, когда ему никто не мешал, старший Перепелов любил прильнуть к новинкам. Прошло с полминуты, дверь не открывалась, младший Перепелов обождал еще немного и отпер ее своим ключом. В конце коридора, там, где у них находился совмещенный санузел, метнулось привидение в белой простыне и скрылось в комнате, одной из двух, той, где спали отец с матерью. Сейчас же оттуда выскочил босиком отец, заправляя майку в брюки. Заикаясь, но все же сурово, он спросил:
– А ты почему не в кино?
Прозвучало, как будто: а ты почему не в школе?
– Да горло что-то заболело, – сообразил сын.
– Иди на кухню и сделай себе горячего молока, – приказал Перепелов-старший, не приближаясь к младшему, – и закрой кухонную дверь, чтобы не дуло.
Младший подчинился, прикрыл дверь на кухне, оставив небольшую щелку для подглядывания, полез в холодильник, добыл картонную пирамидку молока, отрезал кончик, налил в кастрюльку, поставил на газ, а сам не отрывал глаз от щели. Маленькая квартирка, из тех, что называли хрущобами, по имени одного из раньших глав государства, не хранила тайн. Перегородки фанерные, слышимость отличная, если мать с отцом ссорились в постели ночью, он приподнимал голову с подушки и засовывал под подушку, чтобы уменьшить проходимость звука, а ссорились они часто, мать от чего-то отказывалась, отец настаивал, она опять отказывалась, он опять настаивал, потом резко переваливался на другой бок, кровать под тяжелым броском сердито скрипела, а утром все трое как ни в чем не бывало шли в школу благополучным семейством, умея все трое держать себя на людях.
Потягивая невкусное горячее молоко, он услышал осторожные шаги, явно на цыпочках. В щелку увидел распаренный блин физиономии тетки из учреждения под каким-то сосущим названием собес, мать на первых порах ходила к этой тетке в собес, а потом та стала из собеса ходить к матери, то ли из личной гуманности, то ли не вся советская бюрократическая система зиждилась на казенщине, при обострениях тетка хлопотала о больнице, а раз в год помогала оформить путевку в костный санаторий. Следом выдвинулась такая же красная физиономия отца. Без слов отец проводил тетку к двери. Дождавшись, пока старший Перепелов, не заходя в кухню, прошлепает по коридору обратно в комнату, младший, не допив молока, схватился, выскочил из дому и помчался за теткой. Она быстро шла по улице, то и дело поправляя короткими пальцами с обломанными крашеными ногтями спутанную крашеную прическу. Услышав настигающего ее преследователя, она, не оборачиваясь, побежала. Он побежал за ней.
Через сколько-то метров остановился.
Что он ей скажет? Что он ей сделает? Разве в его власти сказать или сделать что-то, что вернуло бы свершившееся туда, где оно находилось до того? Он ничего
