из нас спала себе на стуле.Другой залез на стол и для потехи
оттуда Канта уронил, когда уснули.
Там было душно, весело и пыльно.
Одна из нас уже звонила мужу.
Мы были заперты: не накрепко, не сильно, —
достаточно, чтоб не спешить наружу.
Обязанные тьмой надежным шторам,
приглядывались вновь к знакомым лицам.
На языке болтали, на котором
со спящим говорит все то, что снится.
И вздрагивали, слыша речь такую,
и радовались, как после разлуки.
Один из нас, взяв за руки другую,
сказал неловко: «Наконец-то… руки».
Нас до рассвета выпустят едва ли,—
мы думали и были не в обиде.
Болтали, а потом, устав, дремали,
а та давно спала на стуле, сидя.
И снилось каждому, что он чудесно заперт,
оставлен с теми, с кем ему хотелось.
Мой сон ветвился радостно и замер, —
его смущала собственная смелость.
И он бежал проворней человека.
Я знаю их пугливую привычку!
Понятно, почему— библиотека:
мне все никак не выбраться в Публичку.
«Декорация. В лиственной ложе— автор…»
Декорация. В лиственной ложе— автор.
Споёмте, друзья: Ольга, няня…
Темнеет. Приходит хмурое завтра.
Гаснет свет. Зелёный занавес вянет.
Пускай нас любят хотя бы любовью брата!
Какие угодно пошлости, мол, вы— роза!
Люди, в конце концов, не виноваты,
Что не летают, как птицы… Грозы
Пилят небо молний смычками злыми.
Споём о любви, о любви, а там уж
И позабудем её негромкое имя:
В монастырь, в омут, за дурака замуж…
Но она-то верна нам, и это— верность тирана,
Который к старости стал капризным, вздорным.
Раньше пела «пускай погибну…» чистым сопрано,
Нынче басом поёт, что все возрасты ей покорны.
«Крикливым клином улетают от нас туристы…»
Крикливым клином улетают от нас туристы,
Покрывшись в этом старом парке гусиной кожей.
Они забудут зонтик старый и неказистый,
Двоих отставших на скамейке забудут тоже.
Застрять на парковой скамейке им лет на двести.
Такая выпала удача и тяжко длится.
И почему всех одиноких ссылают вместе?
И отчего у этих ссыльных такие лица,
Как будто их несут по свету, влекут по кругу
Крылатые большие силы, как гуси Нильса?
И если бы они рискнули обнять друг друга,
То воспротивился бы воздух и уплотнился.
«Попробуй до конца додумать мысль «Я умру»…»
Попробуй до конца додумать мысль «Я умру»—
Жизнь тебе тут же крикнет: «Нет, ни за что!»
Примется теребить за рукав пальто,
Тормошить, подсылать троюродную сестру
Из Харькова или из Сиднея грипп:
Жар, спутанные сознанье и речь, —
Сгодятся январский хруст и
