так понимаю – это именинник? – улыбнулась гостья.
– Роби, что я тебе говорила? – с лёгкой укоризной спросила Ангела. Но она не хотела сильно ругать сына. – Как ты себя ведёшь?
– Прости, мамочка, – мальчик перевёл взгляд с матери на Катрин. – Здравствуйте, фрёйлин.
– Привет, пацан. Ты ещё играешь в игрушки?
– Это мне? – искренне удивился мальчик.
Малыш протянул свои ручки и принял подарок.
– Спасибо, фрёйлин, – поблагодарил он.
– Фрёйлин Шван, – поправила Ангела.
– Шван? – нахмурился малыш. – Как птица?
(Прим. Schwan – лебедь с немецкого)
– Ага! – рассмеялась Катрин.
– Роберт! – в то же время воскликнула Шмид. Ей становилось стыдно за поведение сына, и она боялась, как может на это отреагировать гостья. Но ту, похоже эта ситуация забавляла.
– Всё нормально, Ангела, это же ребёнок, – Шван открыла сумку и достала оттуда бутылку белого сухого рислинга. – Ребёнку – игрушку, маме – вино, – зачем-то игриво подмигнула блондинка то ли матери, то ли мальчику.
– Думаю, не стоило этого делать, – смущаясь пробормотала Ангела.
Шван осмотрелась. Квартирка Ангелы была крошечной, в отличии от той, где снимала комнату Катрин. Квартира фрау фон Гинсбург была большой и светлой, с просторными комнатами, большой кухней и высокими потолками. У Шмид же в одной комнатушке находилась и гостиная, и спальня, и кухня. В центре комнаты стоял круглый небольшой обеденный стол, накрытый скатертью в красно-белый квадрат. Наверняка Шмид достала скатерть из закромов. У одной стены стоял небольшой гардеробный шкаф с зеркалом на дверце. Узкая металлическая койка стояла в углу возле окна. Над кроватью висела полка с книгами. У другой стены стояла плита и кухонный шкаф. Дверь возле шкафа, скорее всего, вела в уборную.
Роберт быстро умял свою порцию картошки и сосисок и забравшись на кровать, стал играть со своим подарком. Катрин разлила остатки вина по бокалам и достала из сумки сигареты.
– Ты не против, если я покурю? – спросила она.
Через несколько секунд перед блондинкой стоял стакан, так как Шмид не курила и пепельниц в доме не было.
– Расскажи о себе, – Шван выдохнула дым и посмотрела на брюнетку.
– Что вы хотите знать, фрёйлин Шван?
Катрин поморщилась.
– И перестань звать меня фрёйлин. У меня в конце концов имя есть! Мы же с тобой наверняка ровесницы. Сколько тебе?
– Двадцать.
– Мне двадцать один. Так что всё. Зови меня Катрин и на «ты». Договорились?
Ангела кивнула. Она ждала, что блондинка расскажет про свой разговор с начальством, но та тянула. Неужели она не переговорила по поводу неё? Работу сейчас было сложно найти. Особенно молодой девушке. Особенно еврейке.
– Ну,
