ни-ко-гда не будет другой женщины. Какая метафизическая верность! Она рассказала мне, что это чувство постоянства для нее гораздо важнее любви, если таковая вообще существует. Поэтому, простите мое навязчивое любопытство, но хотелось бы поинтересоваться – это правда?
– Не понимаю, почему я должен Вам что-либо объяснять.
– Конечно, Вы мне ничего не должны. – Франц Иванович запнулся. – Видите ли, это, можно сказать, в сфере моих профессиональных интересов.
– Да, Вы говорили, что являетесь доктором. На основании рассказов этой девушки я вызываю психиатрический интерес?
– О нет, я не психиатр. Все они – шарлатаны! Предпочитаю иметь дело с явлениями более-менее объективными. Я паразитолог.
– Вы издеваетесь надо мной?! При чем здесь паразиты? Я всегда предохранялся! Не понимаю, что за удовольствие Вы получаете от своих сомнительных шуток?
– Послушайте меня. На основании того, что я слышал, Вы находитесь в зоне риска одной весьма опасной особи.
Роман Евгеньевич остановился и пристально посмотрел в глаза доктору. Как ни странно, на его лице не читалось издевательского выражения.
– Сцыкуала, – произнес Франц Иванович.
– С меня хватит! – чеканя слова, произнес Роман Евгеньевич и отправился дальше быстрым шагом.
Доктор последовал за ним почти бегом:
– Она избирательна! Понимаете, это не какой-нибудь червь-сосальщик: эта особь находится в некотором пространстве, между физическим и нематериальным, если это можно так назвать. То, что у человека называют душой – полный бред – на самом деле это паразит в коконе тела, которые размещены в нашем теле некоторой высшей интеллектуальной системой, и, если верить священным писаниям, мы еще и несем ответственность за его созревание! Метафорическое сознание древних писателей библии дает нам подсказку. Как вы считаете, что представлял из себя плод с древа познания добра и зла?
– Простите, я не интересуюсь сказками.
– Совершенно напрасно. Это был глистогонный препарат. Эти, условно первые люди, изгнали из себя паразитов и стали попросту не нужны тому, кто это задумал. Система поменялась, и теперь носители монад имеют ограниченный срок существования и легко подвергаются заражению. Это четкий и логичный механизм: он искусно маскируется культурой, а наукой вежливо игнорируется. Я потратил годы, поставил множество экспериментов, чтобы доказать, что наш вид тотально заражен.
– Причем здесь я?
– Видите ли, существуют редкие случаи, когда носитель настолько растрачивает свою психическую энергию во внешней среде, что паразит начинает голодать. Если же организм погибает, то возникает шанс возникновения несовершенной, или заблудившейся монады. Я назвал ее сцыкуалой из-за характерного писка, который она иногда издает. Она не может покинуть физический мир и бесцельно шатается по знакомой бывшей хозяйке территории, пытаясь прилипнуть
