и мастерам позволял отстаивать их точку зрения, не любил людей бесхребетных, готовых лишь начальству поддакивать. Нередко профессионалы его переубеждали (если приводили серьезные аргументы), и он менял свою первоначальную позицию.
Итог: молниеносный подъем промышленности, Победа, ежегодные снижения цен после войны.
Следующие вожди специалистов звать перестали, решали все узким клубчиком политбюро, возомнив себя корифеями всех наук. Ничего страшного в этом не было, развивались не хуже Запада – но от Сталина сразу резко отстали.
Горбачев же вообще перестал советоваться с кем бы то ни было – кроме Тэтчер и Рейгана, конечно… Имелся тесный междусобойчик: Горби, Шеви (Шеварднадзе) и Яковлев; внутри его еще что-то обсуждалось. Остальным же членам политбюро перекрыли кислород: «заседания длились долгими часами, с перерывом на обед. Говорил в основном генсек. Любуясь собой, говорил и говорил без конца»[27].
Нет, высказаться могли и другие, видимость коллективного руководства сохранялась. Однако повестку дня составлял генсек – и нежелательные для себя вопросы просто выбрасывал. Он же единолично определял, кому давать слово. Ораторов постоянно перебивал долгими монологами, отчего те теряли нить мысли… Затем сообщал, что обсуждение состоялось и следует «образовать комиссию для доработки проекта постановления на основе состоявшегося обмена мнениями».
Комиссии плодились, как плесень. Скажем, только 29 ноября 1988 года были созданы: Комиссия по вопросам партийного строительства и кадровой политики (число членов – 24), Идеологическая (24), По вопросам социально-экономической политики (20), По вопросам аграрной политики (21), По вопросам международной политики (22), По вопросам правовой политики (20)[28].
Два десятка человек отрывались от дела ради словоблудия в очередной комиссии, которая стряпала эскиз документа. А затем генсек единолично или с участием одного-двух помощников делал из него все, что хотел. Мнение членов политбюро на этой (решающей) стадии работы уже не спрашивалось.
Таким образом, важный партийный документ – постановление политбюро – в конечном счете являлся единоличным изделием генсека[29].
Однако параллельно парализованному политбюро исправно действовал секретариат ЦК. Им руководил Е. Лигачев, который вождя из себя не корчил и позволял людям работать. Секретариат собирался еженедельно, толково решал важные вопросы, и его постановления принято было исполнять. Потому туда всегда толпилась очередь просителей, от колхозных председателей до кинорежиссеров; лигачевская структура успешно решала их проблемы.
Как поступил Горбачев? Запретил дублировать обсуждение одних и тех же вопросов на политбюро и секретариате. Толково? Еще как! Предлог благовидный: зачем властные органы загромождать одинаковыми вопросами? Но секретариат-то реально работал, а политбюро лишь делало вид! Теперь решение проблем застопорилось вовсе.
В 1930-х это справедливо называлось: саботаж и вредительство.
– Прошу
