чуть не падаю. Удивился, когда один из парней подставил плечо и помог идти дальше. Стало легче, но как-то странно при этом.
Вывалившись из кустов, наткнулись на дорогу. Простая пыльная полевка двух метров в ширину, но когда стали перескакивать через нее, раздалась стрельба.
– Уходим быстрее в лес, вон, там овраг есть, укроемся! – заорал кто-то.
Я бежал одним из последних и не понимал, зачем нужно бежать, куда? То, что стреляли в нас, я понял, но если мы поднимем руки и сдадимся, стрелять ведь не будут. Зачем немцы будут нас убивать? Мы же простые солдаты, если мы не станем против них ничего предпринимать, то и они не будут. А пока в лесу, да с оружием, нас посчитают бандитами-партизанами. Ну а кто такие партизаны? Бандиты и есть. Нет, надоело мне все это! Сколько можно так бегать, да и нет сил уже, бегать-то. Быстрее сдамся, быстрее покой придет, хоть бегать не нужно станет. Главное, я не вижу смысла во всей этой беготне. Ведь и так понятно: обосрались уже, какие вояки из этих бегающих по лесам мужиков и парней? Что они могут? Прятаться по кустам до сорок пятого? А жрать чего, жить где?
Только подумал, взял, да и остановился. Плевать, пусть эти дураки бегут, все равно немцы поймают и только злее будут. Мне что-то кричали, но я уже развернулся и пошел назад через кусты на дорогу. Там слышался звук работы двигателя. На фиг, лучше сдаться, чего мучиться? Как и говорил, не вижу я толку от меня и таких, как я. А убьют тут, в лесу, кому польза будет?
– Русский, оружие на землю! – на очень корявом языке проговорил один из немцев.
Когда я вышел, почти сразу наткнулся на мотоцикл с коляской и троих немцев на нем. Я задрал руки вверх и начал просить, чтобы солдаты меня не убивали.
– Нету, нету у меня ничего, я сдаюсь! – вопил я.
Один из немцев, тот, что сидел сзади за водителем, слез и подбежал ко мне. Был он не сильно старше меня, скорее всего, худой, жилистый, лицо обычное, только сейчас то ли злое, то ли он сам опасается меня. Видно, что он настороже. Главное – не злить их.
Грубо пихнув меня винтовкой в живот, не больно, но неприятно, немец быстро обыскал карманы, не переставая смотреть в сторону кустов.
– Где твои друзья?
Как же плохо он говорит, через слово понимаю.
– Там, убежали они, да и не друзья они мне. Я никого из них не знаю, в лесу встретились, ничего плохого я не делал…
– Большевик?
– Кто, я? – с удивлением спросил я, делая честные глаза. – Да вы что? Я их терпеть не могу! Меня заставили на войну пойти, я не хотел…
– Вы, русские, все большевики. Иди туда! – Мне указали в сторону кустов.
– Зачем? – не понимал я.
– Эрих, что ты ему сказал? – донеслось до меня.
Блин, я немецкий, что ли, знаю? Вроде не учил никогда. Английский – да, причем говорю на нем неплохо, а вот дойч никогда не знал.
– Ничего, надо его пристрелить тут, да и все.
– Может, он что-то знает?
Я
