том, разумеется, дело. И вообще вся эта кабацкая беседа лишь подчеркнула уже известное.
– Вот как?
Русский тоже присел, не отводя ствол. Немец напрягся, никак этого не выдав. Шанс? Это шанс?..
– Да. Мы давно просчитали, что на Румянцева могут клюнуть. Даже должны. Либо вы, либо австрийцы. Он в Вене учился и работал, вы же это знаете наверное?
– Знаем.
– Вот-вот. Но у австрийцев на такое пороху не хватит. Гуляш-чардаш… вот их дело, а не разведка. Мы это тоже знаем. Поэтому, когда мы показали наживку, и на нее клюнули, то вывод напросился сам собою.
Немец задумчиво кивнул:
– Да. Все гениальное просто. Правда, не все простое гениально. Не берусь сказать, гениально ли это, но во всяком случае, просто…
Афоризмы рождались экспромтом, агент выдавал их с легкой усмешкой, при этом совершенно незаметно сдвинул левую ногу, плотно уперся подошвой сапога в ножку стола…
– …но как бы там ни было, проигрывать нужно уметь, это вы справедливо заметили. Я офицер кайзера – и к оплате готов. Се ля ви, как говорят ваши союзники…
Он мел этой словесной метелью и все сильнее, все пружиннее упирался в стол, он видел, что противник слушает невнимательно, лицо его кривит скрытая досада… и вдруг она прорвалась:
– Э, что за черт, ну где там эти олухи?.. Сидеть!
– Сижу.
Контрразведчик вскочил – вернее, не успел вскочить. Успел оторваться от стула, еще не распрямив ноги, отчего дуло браунинга чуть увело вправо. И опытный агент не потерял ни секунды.
Метнувшись влево, со страшной силой толкнул ногой стол, всю массу и силу вложил в этот толчок.
– А, ч-черт!..
Адский грохот упавших людей, стульев, оружия. Шанс! Вот он, шанс!..
Вскочили оба враз, ринулись в схватку. Удар!
Вот тут-то немец понял, что противник не врал насчет рукопашного боя. Сильнейший удар пробил в пустоту, а рука точно в клещи угодила. Тело же от умелого рывка потеряло баланс, мотнулось вперед и тут же нарвалось на подсечку.
«Шляпа! Такой шанс! Шляпа!..»
Гауптман Третьего бюро Генерального штаба Германской империи давно думал по-русски, ругался по-русски и даже сны видел на русском языке. Вот и теперь, чувствуя, что летит, беспомощно размахивая левой рукой, он успел обозвать себя не только «шляпой», но куда более сильными словами.
Грохнулся. Соперник навалился, стремясь взять на удушающий прием, но и ослабил хват правой руки. Мгновенно ощутив это, агент вырвался из захвата.
Есть! Есть! А ну…
Мысли летели пулями, но это не были логические формы. Это были вспышки, слепящие, жаркие, меткие. Все в цель, без промаха.
А ну влево!
Рывком влево агент ушел от удушающего. Наган!
Тот валялся в двух шагах. Левой рукой немец схватил его.
Неоспоримый плюс револьвера перед всякими там кольтами, браунингами и прочими новейшими системами – отсутствие сложной автоматики. В нем все работает вручную, но одной рукой, даже одним
