препятствия,Ты вдруг понимаешь,
Впереди тебя ждут тысячи таких дорог,
И ты должен, несмотря ни на что,
Пройти по ним».
(Откровение одного путника).
… – Берта, ну съешь ещё немного, совсем немного. Флора сварила вкусную кашу специально для тебя.
Пятилетняя Берта с удовольствием открывает рот и закатывает глаза. Ей нравится, как я ухаживаю за ней, кормлю её. Она демонстрирует мне свою любовь и привязанность. Я привыкла кормить Берту, в последние годы я делаю это трижды в день, а потом открываю толстую книгу и читаю ей сказки те, что когда-то читала нам Августина, когда мы ещё жили во Франции. Берта очень похожа на маму: у неё голубые глаза, правда в отличие от мамы светлые волосы, нежная, почти белая кожа, изящный рот и тонкая ещё совсем детская шея. В её густые кудрявые волосы вплетена красная лента. Берта с удовольствием проглатывает первую порцию овсянки.
– Тебе нравится? – спрашиваю я.
Она энергично кивает.
– На ужин я принесу тебе мягкие маковые булочки с повидлом и парное молоко. Тебе понравится.
Когда я думаю о сходстве Берты с матерью, сердце моё сжимается. Мама умерла два года назад в этом просторном доме на берегу озера «Звёдное» с белыми стенами и черепичной крышей. Она постепенно угасала, слабела, овеянная чувством одиночества и тоски, так как жизнь в Америке среди незнакомых иностранцев показалась ей чуждой, далёкой от её собственных идеалов. Однажды сердце её перестало биться только лишь потому, что она больше не видела смысла в продолжении жизни.
Я помню, когда вошла в её комнату за день до смерти, моя мать лежала на широкой кровати бледная и худая от недостатка сил. Слабым голосом она назвала меня по имени. Я приблизилась к ней, села на стул и взяла её охладевшую руку в свою.
– Лилиан, я должна сказать тебе нечто очень важное, – с трудом произнесла мама.
При этом она сжала мою ладонь, а я внимала каждому её слову, будто чувствовала, что слышу эти дорогие мне слова в последний раз. Я не могла разрыдаться при ней, потому что знала – нельзя плакать перед тяжело больными людьми, нельзя показывать им свою слабость. Но вряд ли в тот день у меня это получилось по-настоящему, хотя я не корю себя за промахи и упущения.
– Слушаю, мама, – я посмотрела в её влажные от слёз глаза.
– Ты ещё не взрослая, Лилиан, тебе всего пятнадцать.…Девочки в твоём возрасте обычно ищут поддержки в своих близких, ищут плечо, о которое вечно могут опираться… Но этого сильного плеча у тебя не будет, и ты должна сама позаботиться о себе и своих близких.
– А как же бабушка Маргарита? Она ведь хорошо относится ко мне и любит малышку Берту.
– Но она тоже когда-нибудь умрёт. В этом мире нет ничего вечного, Лилиан.
– Ведь ты же будешь жить? Ведь правда?
Она покачала головой, и этот жест вселил в меня страх от полной беспомощности.
