посерьёзнел, выпрямился, расправил свои усы и глянул на своих спутников по патрулю. Те тоже как бы подобрались и с понимание и жалостью уставились на меня.
– Ну вот что… не придёт твоя мамка… она того…, – начал серьёзно говорить усач, а у меня всё поплыло перед глазами…
Очнулся я лежащим на лавке в большом кабинете или комнате. Там были столы, стулья и лавки. Усача там не было. Но было полно вооружённых людей с красными повязками, как у тех патрульных. И был там ещё мужчина в очках и в кожаной куртке, как у шофера, но с портупеей и большой кобурой. Я уже немного понимал, что это такое.
– Аааа, очнулся, – обрадовался он и протянул мне стакан воды.
Тут я почувствовал жажду и с жадность стал её пить, позабыв про наказы маМа: «пить только кипячённую»… и тут же я вспомнил про все события…
Но то ли вода так на меня подействовала, то ли ещё что-то…но вот слёз уже больше не было…я осознал, что я тут один… Совсем один!
А рядом кто-то спросил у кого-то:
– Это малец той барышни, что ножом пырнули из-за сумочки?
– Наверное…по описанию шубы сходится…, – ответили тому.
– Можно было бы опознание провести…да уж увезли… да и мальца пожалели…, – добавил другой.
Из этих обрывков разговоров я тогда сразу понял, что случилось с мамА… но уже не плакал.
– А что с ним делать?, – снова кто-то у кого-то спросил.
– Да сейчас свезут в «приёмник»…уже позвонили туда…, – ответили тут же.
И действительно, через некоторое время в комнату ворвался вихрь в красной косынке, – девушка в такой же шофёрской куртке и с портупеей.
– Ну… и много сегодня беспризорных наловили?, – спросила она весело у всех сразу.
– Да никто их специально тут не ловит, – нехотя ей кто-то ответил.
– Вот…принимай барчука…без мамки остался, – ляпнул какой то бородач в шинели и в папахе, пытавшийся в клочок газеты завернуть какую-то подозрительную труху, – какой мне тогда показалась его махра.
Потом «красная косынка», которая представилась мне то ли Варей, толи Верой, отвела меня в детский приёмник.
По дороге пытаясь удовлетворить своё любопытство. Но меня видимо тогда так всё проняло, что я упорно молчал. Я даже не ответил ни как меня зовут, ни от куда я.
Молчал я и при оформлении в «приёмнике».
А когда оказался внутри, то отказался раздеваться и мыться…как все другие беспризорники. Которых там было полно… и с которыми я уже сталкивался в Питере. Вернее, видел их… и мне папА пояснил, кто они такие и как появились. Тогда же папА приказал мне держаться от них подальше и лучше всего, завидев их, тут же убегать. Но до этого судьба меня не сводила с ними так близко.
Оставив меня в покое, персонал приёмника занялся настоящими беспризорниками.
После помывки и переодевания нас всех повели в столовую.
«Шпана», как назвал кто-то контингент приёмника, вела себя бурно. Смеялась, отпускала скабрёзные
